Не получив едких замечаний, я добавила:
— Четвёртым подклассом окрестили стихийников. Они способны подчинять себе воду, воздух, огонь или землю, а иногда — всё вместе. Такие умения чаще пригождаются на военной службе. Лучшие стихийники становятся боевыми магами. Их, как правило, выделяют во время обучения в средней школе, когда одарённых подростков знакомят с «Основами управления стихиями». Самые способные стихийники имеют шанс поступить в Высшую Школу или даже Академию СиЛ, — последнее название я нарочно произнесла чересчур торжественно, чтобы подчеркнуть всё величие моего будущего места обучения.
— Академию СиЛ… пф-ф, — передразнил меня невидимый собеседник. — Молодёжь — всё сокращают! Ты хоть знаешь полное название Академии?
— Конечно, Академия Солнца и Луны, — с лёгкостью ответила я. — Это известно каждому ребёнку, но проще говорить «СиЛ». В конце концов, оттуда выходят самые сильные маги, а я хочу оказаться в их числе.
— Как скажешь, — лукаво ответил голос, видимо, принимая, что спорить с молодой абитуриенткой бессмысленно. — Продолжай, мы на третьем подклассе остановились.
— Его представители, наряду с бытовой и стихийной магией, обладают ментальным даром. Ну, например, они могут прочитать, скрыть мысли, внушить их, поставить защиту разума… — запнулась я и шёпотом добавила. — …как моя Софи.
— Интересно, а кто у нас «моя Софи»? — перебил любопытный незнакомец.
— Моя тётушка, — сухо отрезала я, всем видом показывая, что не хочу рассказывать о своей семье неизвестно кому, тем более невидимому.
— Ладно. Что ещё ты знаешь о менталистах? — вернулся к изначальной теме голос.
— От таких магов тяжело спрятать правду, поэтому лучшие из них работают в судах или правоохранительных о́рганах. Ментальная магия может как проявиться с рождения, так и не проявиться вообще, поэтому на первом курсе Высших Школ или Академии адепты овладевают стихией, а после продолжают обучение согласно своей предрасположенности. Точнее, бытовые маги вообще не поступают в высшие учебные заведения. Бытовики уже в средней школе узнаю́т абсолютно всё в своём направлении и, как правило, к шестнадцати годам идут работать на фабрику или помощниками по дому, а некоторые из них открывают ателье или же начинают вести своё хозяйство в деревне. Чистые стихийники после года обучения в Высшей Школе отправляются в армию, а подготовка менталистов длится ещё год, — как будто у доски протараторила я.
— А что ты можешь рассказать о первых двух подклассах? — ехидно спросил О́ко.
— Как я уже говорила, оставшиеся подклассы обладают бытовой, стихийной и ментальной магией, только уникальность второго подкласса в умении создавать артефакты и заклинания, а первого — лечить людей. Ещё не было случаев, чтобы артефактник смог исцелить больного, а лекарь — придумать новое заклятье. Обучение у обоих подклассов длится на год дольше, чем у менталистов. Впоследствии лекари и артефактники занимают высочайшие государственные посты. Такие маги встречаются очень редко, поэтому их занятия проходит в малых группах. Гуляют слухи, что между артефактниками и лекарями царит негласная вражда, мол, артефактники не согласны, что дар лекарей стоит первого подкласса, а их — только второго. Однако принято считать, что оба подкласса необычайно ценны.
— Очень познавательно, — хмыкнул голос. — Из тебя получился бы замечательный теоретик. Кстати, ты забыла упомянуть, что многие преподаватели теоретических дисциплин типа «Этики» и «Истории мира» никакими способностями, кроме бытовой магии, не обладают. Правда, распространяться они об этом не любят. Хотя… — протянул Око. — …работа в школе не престижнее той же прачки, если, конечно, это не Высшая Школа или Академия, но некоторые даже туда пробиваются без дара.
— О таком в учебниках не пишут, — осела я.
— Ещё бы! Они же эти учебники и создают, — засмеялся голос, — но мы отошли от темы. Что скажешь насчёт высших?