Любовь семьи — это не то, что нужно выбивать потом и кровью.
Квазар!
Пусть он выживет, пусть нам еще доведется встретиться, чтобы сказать ему, что он был прав. Я должен признать это лично, глядя в глаза. И рассказать про Йен, пусть даже это приведет к разрыву. В сознании тут же всплывает его последний ответ. Дан никогда не простит мне предательства, подлого удара в спину. Нужно смириться с тем, что сам виноват. Принять этот факт и перестать трусить. Рано или поздно правда всплывет. Тем более, теперь, когда… Глупо отрицать, что меня все сильнее тянет к Ашхен. Неконтролируемо. Я ищу ее глазами, оцениваю ее состояние, как будто это мои собственные показатели. И вот сейчас необъяснимо нервничаю от разговора о загадочной болезни. Вчерашний я бы отмахнулся тем, что мы теперь здесь вдвоем и выживание напрямую зависит от этой связки, но прозревший, не хочу больше обманываться. Дело вообще не в вопросах сплотившей нас опасности. Эта дикая мысль прошибает разрядом, как если бы FBOT решил провести мне экстренную реанимацию, шарахнув током. Вслед за ним до мозга долетает последнее признание Йен. Настолько абсурдное и дикое, что я ныряю в вязкий вакуум растерянности, не понимая совершенно, что происходит. Почему? Как? С чего? Звучит как бред.
Собираюсь высказать ей все, что думаю о таких идиотских шутках, но Йен ведет влево. Она оседает на пол так резко, что я едва успеваю подхватить незащищенную шлемом голову, предотвращая удар об острые камни.
— Да что с тобой, Ашхен!
Прижав обмякшее тело к себе, сажусь на землю, запустив сканирование FBOT.
— Жизненные показатели на критическом уровне. Температура тела 41.7 градусов, — Я знаю, что для котов это примерно, как наши 39. Некритично, но плохо. Лихорадка не должна была появиться, потому что FBOT пичкал ее подпиткой. Тошнота, слабость — обычное дело. Но жар? Это что-то совершенно несвязанное с передозом катализаторов и стимуляторов.
— Квазар! — Ашхен права, в расщелину мы с ней не протиснемся. Точно не в костюме. Быстрое сканирование подтверждает, что вокруг все чисто. Нет никакой угрозы. Опустив Йен на землю, поспешно отключаю системы и запускаю рассоединение. Костюмы заберу потом. Сейчас важно понять, что с Йен и как-то срочно ей помочь. Я ведь только недавно думал, что не хочу рыть могилу еще и ей!
— Нет, твою звезду! Я не позволю тебе сдохнуть, Ашхен! Слышишь меня! Даже думать не смей! Вечно ты все делаешь мне назло! Что за мания такая?!
Злюсь на себя, ору на нее, прекрасно понимая, что она даже не слышит. Все, чему нас учили в Академии куда-то подевалось. Все эти теоретические знания, как важно сохранять холодный рассудок, как не дать себе поддаться страху и панике — все это так бесполезно перед лицом реальной угрозы. Так далеко от того, что на самом деле происходит в голове.
— Квазар! Да что с тобой делать?! — уложив кошку на приготовленную ею лежанку, вглядываюсь в побледневшее лицо. Хвост — безжизненная плетка. Как будто даже шерстинки потускнели. Обычно ершистый, он дыбился волосинками на самом кончике, выдавая постоянное напряжение хозяйки. Йен всегда была настороже.
Протянув руку, не сразу решился прикоснуться к хвосту пальцами. Ашхен не любила, когда его трогали. Помню, как-то в спарринге поймал и намотал на кулак. Как она шипела! Как есть дикая кошка. Воспоминания эти сами собой вызывают улыбку.
— Что ты за дурочка, Ашхен! Мычала не о том, ходила кругами, как кот у миски с молоком. Нет бы сказать, что делать-то. Глупая кошка!
Я ведь в самом деле не понимаю, что делать. Все протоколы, видимо, бесполезны. Возвращаясь мыслями к ее словам, кручу их так и сяк, продолжая задумчиво гладить кошачий хвост.
Я без тебя умру.
Так она сказала. Звучит дико и невероятно. Если допустить, что это правда, то что это значит? При чем здесь я и как помочь этой дурочке.
Я должен как-то ей помочь.
В голове всплывают насмешливые слова Дана:
— Надо больше читать, Рин.
Я много читал, но книги мы всегда выбирали разные. Брата интересовали старые, давно забытые накопители, привезенные первыми людьми еще с прошлой планеты. Какие-то исторические сводки…