— Ты решила кому-то стереть память? Совсем сдурела? Да за одно лишь желание использовать это заклинание вылетишь из Академии! — он начал надвигаться на меня неприступной скалой. Неприступной и грозной.
В этот момент мне действительно стало жутко. Сердце от страха едва биться не перестало, и мне захотелось провалиться куда-нибудь, лишь бы подальше от магистра.
— Боишься? — магистр понизил голос до шипения, остановившись прямо передо мной. Нас разделяли жалкие полметра.
— В такие моменты — да, — честно призналась я, сделав полшага назад и не спуская встревоженного взгляда с учителя.
— А в какие не боишься? — более спокойным тоном спросил он и, преодолев расстояние между нами, обнял за талию. В этот момент мне захотелось и вовсе испариться, но я одёрнула себя, что буду сильной, поэтому вскинула голову и посмотрела магистру прямо в глаза:
— Когда вы объясняете новую тему, связанную с магией, а не с историей возникновения.
После моих слов взгляд магистра изменился, в его карих глазах можно было утонуть, как в омуте… И тут-то меня осенило!
— Магистр, а что вы делали в Олерле? — выпалила я, не задумываясь. Я давно уже знала, что мир Ариеса — Олерла. Красивое название, как и сами просторы этой планеты, ну, хотя бы заново отстроенное королевство братика и моей новой семьи.
Этого вопроса магистр явно не ожидал, но зато понял, что меня стоит отпустить. И отпустил. Отошёл на шаг назад.
— Откуда? Ты ведь была очень пьяна, про Ариеса вообще молчу… — поражённо выдохнул он.
— Глаза — это последнее, что я помнила. Ваши глаза. Знаете, в их глубине мерцают серебряные звёзды, когда вы в веселом настроении или проявляете заботу, — спокойно пояснила. — Я заметила это не сразу, но вспомнить последние моменты «вечеринки» сумела.
— Да, ты действительно очень умная, как и твоя мать… — Последние слова он проговорил почти шепотом, но на слух я с некоторых пор не жалуюсь.
— Мать? Вы знаете, кто она? — встрепенулась я, невольно шагнув навстречу учителю. Внутри всё замерло, просто превратилось в ледяную глыбу.
Учитель лишь качнул головой, и я не сдержала разочарованного вздоха. Может, он знает, но не хочет говорить? Или действительно не знает? Как бы то ни было, ответа я не получила, а магистр, пробежавшись взглядом по листку в руке, решил сменить тему:
— Кто и что натворил?
Похоже, он догадался. Признаться или нет? Эх, ладно, была не была!
— Наследный принц Генри оттон Грой, увидел пряди и узнал о родстве с Ариесом, которое я держу в секрете, — ответила со вздохом. Я была не совсем уверена, что именно магистр Алонсо имел ввиду, поэтому в дальнейшие подробности вдаваться не стала. Да и голова другим забита…
Неужели я узнаю, кто моя мама? Или мои догадки подтвердятся?..
— Если в академии пока слухов нет, значит, он ещё не проговорился, — успокоил магистр.
— Ну да, это пока что, а потом пойдут угрозы, обещания и так далее… — отвернулась от учителя, делая вид, что мне интересны птицы за окном.
— Ты уверена, что всё пойдёт именно так? По такому пути?
— Да, — мой ответ был краток. И, не сдержав слёз, отвернулась от учителя. Я сильная, я всё смогу решить. И тогда никто не посмеет смеяться надо мной. Я способная…
Как назло ещё нахлынули не самые приятные воспоминания…
Я тогда была в третьем классе земной школы.
— Эй, а Лизок-то с красными глазами! Небось всю ночь проплакала… — по классу прокатились смешки.
— Подумаешь, — буркнула я, усаживаясь за парту. Но стула подо мной не оказалось, и я грохнулась на пол. Оказывается, раздолбай Лёша подкрался сзади. Терпеть не могла этого придурка.
— Ха-ха, — басовитым голосом выдал Лёша, и весь класс расхохотался.
А я… Я просто не могла сдержаться, слёзы сами катились по щекам. Этот инцидент стал просто последней каплей, — накануне вечером я узнала, что мама ушла. Возможно, навсегда. Возможно. Возможно… Так я успокаивала себя, но боль внутри всё равно не утихала. Ничто не приносило облегчения.
Но был тогда в моей жизни и светлый человечек — моя одноклассница Тоня. Она понимала мою боль, разделяла переживания и всегда успокаивала, как могла. Я безмерно ей благодарна за это даже спустя столько лет. И Тоня, похоже, единственная, кто не смеялся тогда. Она спокойно подошла и врезала кулаком в нос Лёшки. А тот пасовал перед Тоней — она самая старшая в классе. И Лёшка, поняв свою ошибку, разревелся и сквозь слёзы попытался извиниться, но Тоня, не слушая невнятное бормотание задиры, помогла мне подняться и проводила в туалет к раковинам — умыться. Через некоторое время я успокоилась, и мы вернулись в класс. Нас встретила гнетущая тишина, ведь хнычущий от боли Лёша пошёл в медпункт.