Яркая вспышка в самом центре города заставила сердце сжаться.
— Олонда больше нет, - холодно произнес Витор.
Раньше я бы посчитала, что ему глубоко безразлична судьба всех тех людей, но теперь знала... Внутри его сердце также болезненно сжимается, как у меня.
Дома людей начали вспыхивать огнем. Один, другой... и вот уже весь город полыхает, алым пламенем озаряя звездное небо.
Старуха Нострейн была права. Эту ночь не пережил никто. Кроме нас.
Глава 4. Мое чужое тело
Мне не лучше и не хуже.
Мне — никак.
Э. М. Ремарк «Триумфальная арка»
Распростертый внизу город неумолимо превращался в одно лишь воспоминание. Слишком коротким выдалось мое знакомство с Олондом. Слишком коротким.
Не могла больше смотреть на безжалостное уничтожение целого города и села на деревянное крыльцо небольшого домика. Вокруг густая трава по пояс. Здесь давно никто не жил.
Витор стоял у края обрыва и изредка шевелился. Он – непостижимая загадка, тайна, покрытая мраком. Снаружи – холодный, расчетливый темный. Внутри... никому неизвестно, что у него внутри. Кажется, даже ему самому.
Внутри колыхнулось желание подойти, обнять и попытаться убедить что он не виноват, что спасение всех тех людей было нам не по силам... Но от этих мыслей стало тошно. Не от навязываемого Хранителем Рода желания обнять, а от того, что мы ничего не могли сделать.
Может мы могли, но ничего не сделали. Кто знает? Останься мы там, получилось бы нам спасти хоть кого-то? Остались бы мы живы? Терзаться сомнениями о сделанном выборе тяжело, корить себя за несделанное бессмысленная трата моральных сил.
Как бы там ни было, лица горожан долго будут преследовать в кошмарных снах. В этом я уверена.
— Ничего не проходит бесследно, - тихо произнесла я. – Гром сполна получит все, что заслужил.
Витор поднялся на крыльцо.
— Меня тешит мысль о его мучительной смерти.
Он отворил скрипучую дверь и скрылся в темноте дома.
Прозвучало жутковато, но, если быть откровенной, меня эта мысль тоже радует. Пускай неправильно вершить самосуд, навешивать ярлыки «виновен» и «невиновен», я не изменю свое мнение. Гром должен на собственной шкуре ощутить всю боль, все страдания, которые он принес людям. Он надолго запомнит тот день, когда решил стать наравне с Богами и возвел себя в ранг неприкасаемого.
Тусклый блеклый свет прорвался из темноты дверного проема.
Дом из одной единственной комнаты, где теперь горел старый, но хорошо сложенный камин. Витор в обшарпанном кресле напротив крутил в руках карманные часы с длинной цепочкой.
Впервые видела Витора таким... живым. Видела как борется с гневом, направленным на Грома, на его людей. Не будь меня с ним, он бы уже наверняка пытался открутить тому голову.
Поставила рядом с креслом стул, спинку которого составляла одна кем-то погрызенная перекладина.
Столько произошло за один день, что не укладывается в голове. Уйма вопросов и ответить на них я не в состоянии.
— Почему мы смогли попасть в Олонд?
— В стенах Академии содержится светлая магия, благодаря лорду Эльтерилу. В городе блокировали порталы с темной энергией.
Витор достал из пространственного кармана два бокала и бутылку с содержимым, по виду напоминающим виски.
— Допустим, с приходом в Олонд все более-менее ясно. Людям блокировали магию, а мы с тобой могли ей пользоваться. Почему?
— Магистр Айнех, – Витор сделал небольшой глоток неизвестного напитка.
— Что магистр?
Я потеряла связующую нить.
— Он поставил на нас кратковременную защиту на непредвиденный случай. Чутье его не подвело, - криво усмехнулся Витор. – Ты могла не заметить, но когда мы стояли у площади, наши магические способности стали сводиться к нулю. Я не просто наблюдал за событиями, я в это время открывал портал и если бы не магистр Нострейн, мы бы остались в том проулке.
— Погоди-погоди... Хочешь сказать, открыть портал помогла старуха Нострейн? Но как? Им же блокировали магию.
Окончательно запуталась, тоже отхлебнула жидкость из бокала и тут же закашлялась. Горло обожгло, словно перец чили зажевала.