— Ты уверена, что я любила именно это? — Соседка кивнула.
Да… Голодать тебе, Лиса, либо менять свои вкусы.
Никогда не любила мясо. Сколько помню себя, всегда ела овощи. Про разные мясные деликатесы типа колбасы, сосисок и прочего говорить даже не стоит. От мучного по большей степени тоже всегда отказывалась. В Академии приходилось всегда держать себя в форме, привычка сохранилась.
Еще раз взглянула на девушку, та непонимающе смотрела на меня. Ненавижу этот мир. Больше от досады. Надо же было так глупо попасть.
Отказываться от еды крайне неразумно, в случае отказа человека обидеть можно, она старалась, несла.
Что ж, Лиса, ешь уже, теперь ничего не поделаешь.
Со стороны не представляю как это выглядело, но ела я зажмурившись, представляя баклажаны, жареные с помидорами и луком.
— Рэне, а где твое кольцо? — Обеспокоенный голос вынудил открыть глаза. Карие глаза пристально за мной следили.
— А… ээ… мы с Витором расстались. — Глаза девушки расширились до размеров теннисного мячика. Я уже представила как они выпадают и скачут в направлении двери, а соседка бежит их собирать.
— Вы? — Кивнула. — Расстались? — Еще один кивок. — С Витором? — Снова кивок.
— Вот Тьма… — Да, к новым выражениям предстоит привыкать.
— Что тебя так удивляет? Мы взрослые люди, надумали, передумали, в этом нет ничего такого.
Девушка снова подозрительно прищурила глаза.
— У тебя травма головы, да? Включи мозг, подруга.
Как раз сегодня мне не довелось его выключать.
— Либо ты свихнулась окончательно, либо считаешь себя бессмертной. Одно из двух.
Первый раз я внимательно вгляделась в лицо «подруги». Острый подбородок, прямые черные волосы до плеч, слегка пухловатые губы, карие глаза, надменное выражение…
— Нет, ты всегда была немного двинутая, но чтоб настолько… — Из голоса девушки пропало все удивление, остался отрезвляюще — холодный тон.
— Я не могу понять твоей реакции.
— Память, да? — Я кивнула. — Эх, ладно. Влипла ты, — это я и так знаю, — Витор не тот человек, с которым можно просто расстаться. Эгоист, собственник, напрочь лишен инстинкта самосохранения, в прочем, как и ты, жесткий, непоколебимый, властный. Одним словом — некромант.
Хвала Богам, что этот орел не по моему курсу летел. Пусть ищет свою невесту, а я тем временем выберусь отсюда, вернусь домой… О, черт! Завтра там, на Земле, у меня первый рабочий день. Я здесь, соответственно там прогул, потом увольнение, квартиру заберут… Страх, паника, истерика. Лиса, успокойся. Ты может вообще отсюда не выберешься. Зачем, в таком случае тебе работа и квартира?
И то верно. Буду жить сегодня и сейчас. Вернее, пытаться жить.
Девушка не отводила от меня пристального взгляда, следя за всеми моими эмоциями. Страх не остался не замеченным и был воспринят по — своему:
— Не стоит так переживать. У тебя ведь есть варианты.
— И какие?
— Ну тебя украдут, запрут в склепе и будут держать, пока не дашь своего согласия на брак.
Не радужная перспектива.
— Или убьют. — Одно краше другого. — Или…
— Или?
— Или ты пойдешь и помиришься с ним сама, добровольно.
К нему добровольно точно не пойду. Во — первых, он меня послал. Нет, это во — вторых. Во — первых, он знает что я не Ирэне, а Ирэне — не я, а во — вторых он меня послал, но благородно одолжил платье. Короче, я к нему не пойду.
— По — моему ты преувеличиваешь. Мы обоюдно пришли к выводу, что не пара друг другу, и…
— И ты дура. — Девушка облокотилась руками о стол. — Ты действительно думаешь, что тебе удастся от него так просто отвязаться? Умножай на два все его обещания и дели на пять его согласия, тогда получишь точный результат.
Это бред. О, вспомнилась песенка: «полночный бред терзает сердце мне опять, О, Эсмеральда, я посмел тебя желать…» Уже начала напевать мотив, осеклась, заметив шокированный взгляд нежелательного свидетеля.
— Ты точно башкой стукнулась.
«Святая Дева, ты не в силах мне помочь…»
— Ты только представь, что будет завтра на занятиях.
«Любви запретной не дано мне превозмочь…»
— Он же тебя одним только взглядом насквозь прожжет.
«Стой, не покидай меня безумная мечта, В раба мужчину превращает красота…»
— А если к тебе еще и Нелин подойдет… Жалко парня.
«И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.»
— Рэне, ты меня вообще слышишь?
Я начала раскачиваться в мысленный такт музыки.
«И днем и ночью лишь она передо мной, И не Мадонне я молюсь, а ей одной. Стой…»