Мы дошли до моей комнаты, так и не проронив ни слова. Открыв дверь, я поблагодарила своего провожатого, получила ответный кивок, и со спокойной совестью закрыла за собой дверь.
То, что господин Неро ничего не сказал про связь с близкими родственниками, я восприняла это так, что он и не запретил. Поэтому, быстренько восстановив стертые связи, я надрезала кожу на запястье и, уронив несколько капель крови, начала ждать возможности поговорить с братом…
Однако, вызов не сработал. Вернее сработал, но совсем не так, как я предполагала. Не успела я закончить слова вызова, как рядом со мной образовался темный провал, в который меня и затянуло. Меня кружило в пространстве совсем не долго, и в скором времени выкинуло в каком-то помещении. Больно приложившись головой о твердый пол, я потеряла сознание.
Сколько прошло времени, не знаю, сориентироваться ни по солнцу, ни по звездам не удастся: туда, где я нахожусь, не прjникает свет. Или я просто не могу открыть глаза?
Только сейчас до меня дошла фраза господина Неро о связях. Это надо же быть такой дурой?! Ведь он открытым текстом сказал нельзя, а я… Нет, действительно, и где моя хваленная интуиция, когда она так нужна? Что-то в последнее время от нее ни слуху, ни духу. Я скоро буду требовать компенсацию за её отсутствие.
— Идиотка мелкая, — бушевал рядом знакомый голос саира. — И что с тобой делать прикажешь? Что молчишь? Ведь предлагал же свою помощь для скорейшего и легкого способа самоубиться, чего отвергла?
Он немного помолчал, словно переведя дыхание.
— Хорошо хоть Паук предупредил, вовремя успел сеть раскрыть. — Кто такой «паук» и когда он успел предупредить, для меня осталось загадкой. — Ты хоть понимаешь, что могла натворить, кретинка?
Дааа, столько «лестных» эпитетов в свой адрес я уже давненько не слышала.
Глубоко вздохнув, открыла глаза: ну, здравствуй больничный крыло, а я уже успела соскучиться. Саир еще долго бушевал, объясняя мне, что глупость в исключительных случаях бывает смертельно опасной. И видимо это как раз мой случай.
Объяснив на пальцах, чем подобная авантюра могла закончится лично для меня, учитель ушел, предоставляя возможность погрузиться в ласковые объятия целительного сна.
Вот только сон сменился чем-то очень похожим на транс.
— 10-
А где-то в Беотии, на склоне священной горы Пиерия, в разрушенном городе Дий, готовились встретить ту, которая исполнит такое невнятное пророчество, вернет величие гордым диям, снимет, наконец, тяготившее проклятие. Горстка отчаянных смельчаков, во главе с очнувшимся от многовекового сна повелителем, пыталась разобраться в бредовых словах полоумной старухи. Они не смогли найти Паука, и только поэтому в спешном порядке искали чтеца, кто ж знал, что единственный… последний чтец судеб его народа не захочет лично встретиться с повелителем. Видимо было что-то такое, что ему не суждено узнать или вспомнить. Возможно, это была месть старухи, воин говорил, что она была совсем древняя, а он совершенно не помнил свою жизнь до пробуждения.
Выставив дозоры на склоны священной горы, маленький лагерь затихал, готовясь к ночному отдыху. Именно сейчас, когда умирает последний день месяца и нарождается новый, обычно приходит видение будущего, или прошлого. Кому как повезет. И только повелитель точно знал, что готовит ему ночь. Прошлое, всегда и только прошлое. Жаль только, что память при пробуждении, не удерживала ночные видения. Преклонив колено в сторону показавшегося ночного светила, повелитель в который раз попросил у великого Юкаху растолковать предсмертные слова пророчицы. Если, конечно, в них есть хоть какой-то смысл.
Никто в лагере не ощутил, не почувствовал легкое колебание воздуха, гасящее языки костра, словно ветерок решил затушить соперника Юкаху, но по какой-то причине передумал и костер разгорелся по новой. Звездная ночь темным покрывалом укутывала спящих обитателей лагеря.
Ночь была в самом разгаре, когда он опять проснулся от жуткого кошмара. Ну, как кошмар, просто во сне он опять переживал последнее, что отложилось в памяти в момент, то ли гибели, то ли магической комы. Его лучшие воины, нанятые хеттами, как и пророчествовали могущественные бохики, поклонявшиеся великому Юкаху, потерпели сокрушительное поражение. То, что его воины выстояли в противостоянии со свирепыми таино, он не считал чем-то из ряда вон выходящим. Все же они не нежные девы, а закаленные во многих сражениях воины и к тому же почти все маги.
Но кто же знал, что таино сойдутся с извечным врагом диев к'хмерами. А ведь его предостерегали, но разве кто-то, будучи в здравом рассудке смог бы отказать влиятельным хеттам? Разве что только очень искусный в политических играх, но на тот момент он был только воином, молодым воином, только начавшим изучать искусство ведения боя за столом. В конце концов, он одолел эту науку, но оттачивать ее было уже слишком поздно. Состоялась Последняя битва, окончившаяся так бесславно для его воинов и всего народа.
Но сегодня все было хуже, много хуже, чем обычный кошмар. Этой ночью он видел свою Тень, гибнувшую в языках прожорливого огня. Он и проснулся от того, что слышал ее крики, чувствовал ее боль, вдыхал запах ее горевшей плоти. Его заставили смотреть на ее мучения до самого конца. Странно, он совсем не помнил, что у него была Тень, но вспомнил, как любил эту девушку с глазами цвета нежнейшего цветка. Он всеми силами пытался вытащить ее из этого ада, но будучи сам на грани между жизнью и смертью, смог только в последний момент выдернуть ее душу, а может это она сама, умирая, покинула смертную оболочку. Он тогда последовал за ней. Попытался последовать, а может тоже умер…
Медленно выплывая из забытья сна, он уже был готов, что память, как обычно, сотрет любые воспоминания, навеянные сновидениями. Он только не хотел терять воспоминания о ней, о своей Тени. И пусть он не помнит ничего, что происходило в той, прошлой жизни, но снова терять ее он не хочет.
Той же ночью.
Просыпалась я долго, словно ночные видения и мои страхи не хотели отпускать из своих цепких лапок. Откуда-то издалека доносился мужской голос, пытающийся привлечь мое сознание. Получалось как-то не очень.
— Виола! Керу тебе в свекрови, просыпайся! — меня ощутимо встряхнули. — Это просто сон, слышишь, Ви. Просыпайся, давай, сестренка, открывай глазки. Ну, же! Ты не имеешь права меня оставлять одного. Ви, просыпайся!
Он, то мягко говорил со мной, то срывался на крик, встряхивая мою безвольную тушку. А я никак не могла понять, что от меня требуют. То, проваливаясь в небытие, то выплывая из беспамятства, я перестала понимать, где я нахожусь. А потом, начали приходить воспоминания. Именно воспоминания, по-другому и не скажешь.
Видения приходили с большим трудом. Можно сказать, обрывками, и не всегда реалистичными…
Воспоминания приходили с большим трудом. Можно сказать, обрывками, и не всегда реалистичными…
Вспышка…
…Мы все стоим на площади Скорби, провожая в последний путь нашего мудрого повелителя. Являясь целителем высокого ранга, его часто приглашали к больным, потерявшим вкус к жизни… Говорят, он не смог выйти из транса. Подозревают даже специально устроенную ловушку. Все же были у нас сомнения, что повелитель примет навязанную хеттами сделку. И поэтому, на площади Скорби собран погребальный костер, и единственный наследник так и не успевший принять благословение из рук отца, стоял преклонив колено, прощаясь с повелителем, отцом и с беспечной юностью. Какой-то мальчишка подносит пока еще наследнику зажженный бохиками факел…Языки пламени осторожно, словно пробуя на вкус, охватывают всю конструкцию с телом почившего повелителя…
Вспышка…
…Мы находимся в порту, провожая наших мужчин, во главе с повелителем. Старики говорили, что не припомнят такое безрадостное состояние природы. И ведь никто не смог хоть как-то усмирить бушующую стихию. Безжалостный ливень, усиленный порывами сильнейшего ветра, склонял вековые деревья до самой земли.