— Дорогая, ты скоро, — донесся до меня ненавистный голос.
Стоп. Что? Выключила воду, прислушалась, может мне показалось? Нет, в комнате кто-то ходит. Наскоро вытерлась, накинула халат. Вышла и замерла. Спиной ко мне сидел Гэлеас.
— Чего ты там стоишь, — повернулся дракон. — Ммм…, а халатик можно и снять.
Взор заволокла сиреневая пелена, в руках билось, силясь вырваться на свободу мягкое и упругое нечто из переплетения своей магии и силы асейры.
— Пошел вон, — не своим голосом прошипела я. — Живо!
— Эй, эй, успокойся, — алое пятно в сиреневом море дернулось в сторону. — Тем, что у тебя сейчас в руках можно разнести эту башню вдребезги. Эмили, ты меня слышишь?
— Слышу, — огрызнулась я.
Вдох-выдох сиреневое марево перед глазами прояснилось, и я смогла увидеть Гэлеаса.
Свои длиннющие волосы, он заплел в косу. А вот от белого цвета в одежде не отказался, только накинул темно-коричневый плащ.
— Тебе не безопасно покидать замок — серьезно проговорил он. — Светлые носом землю роют в поискать тебя.
Даже так? А ректор ничего об этом не сказал.
— Знаю. Ты только за этим пришел?
— Еще хотел тебя увидеть, это разве не повод? — хитро улыбнулся дракон.
Пристальный взгляд прямо в глаза, в серебряных озерах море, нет океан заботы и нежности, которых еще секунды назад там не было. Томный влюбленный голос, рисующий в воображении картины, от которых горят щеки.
— Увидел? Давай топай отсюда, — собрав всю волю в кулак как можно жестче и холоднее отчеканила я.
Он играет, он просто играет, и ни на минуту об этом забывать нельзя. Но как, же мастерски он играет, надо отдать ему должное.
— А если не уйду? — дракон подошел с грацией хищника.
Завернул мокрую прядку за ухо. Я едва подавила желание вздрогнуть. С прядки за шиворот упала холодная капля.
— Вылетишь отсюда.
— А силенок хватит? — спросил он на ухо.
— Хочешь проверить?
Огонь объял кулаки медленно начал формироваться фаербол.
Усмешка и легкое как тогда прикосновение к губам.
Насвистывая веселый мотивчик, он вышел из моей комнаты.
— Гад! Как он смеет являться в замок?
Швырнула-таки фаербол, но уже в закрывшуюся дверь. Зачарованное дерево не загорелось, но осталось выжженное пятно.
Руки дрожат, на подгибающихся ногах дошла до кровати, села. Надо успокоиться. Он же видит, как я на него реагирую, и моя реакция его забавляет. Великий Хаос, а как его повеселит реакция Арны!
Открылась дверь.
— Это что? — удивленный голос Арны.
— Гэлеас приходил, — устало ответила я.
— Где?! — ведьма выскочила на площадку, готовая рвать и метать. — Эмили, здесь никого нет.
Про поцелуй ей все же лучше не знать.
— Почему-то я не удивлена — пробормотала я. — Поверь, он был здесь.
— Да верю я, — уже спокойная ведьма зашла в комнату. — И что он хотел?
— Сказал, что светлые маги рьяно взялись за мои поиски.
— Ишь, какой заботливый, — недоверчиво буркнула ведьма.
— Боится потерять жену-асейру, — ядовито припечатала я.
В дверь осторожно поскреблись. Ведьма с диким криком: «ага!» и безумной улыбкой распахнула дверь. Летучая мышка шарахнулась в сторону.
— А это ты, — столько разочарования в голосе ведьмы, что не передать словами. — Чего хотела?
— Рас-списение, — испуганно пискнула мышка, но быстро справилась с собой: — экзаменов и соревнований назавтра.
Мышка вручила ведьме свернутый лист и быстро вылетела в узкое окно на этаже.
— Итак, у нас завтра, — ведьма удобно устроилась на кровати с чашкой чая. — С утра тренировка. Потом зельеварение, потом работа с фамильяром. Обед и подготовка к соревнованию.
— И все?
— Ага.
До вечерней тренировки готовились к завтрашним экзаменам. Штудировали книги по фамильярам и пытались вызубрить как можно больше рецептов зелий.
Арна в своем желании победить на тренировках выкладывалась не жалея ни меня, ни Змея с Киартом, поэтому к себе я вернулась совершенно обессиленная, полусонная приняла душ и уснула еще до того как голова коснулась подушки.
— Эмили, ау вставай! — жизнерадостно верещала подруга, будя меня. — Так мы опоздаем на тренировку.
— Арна, мы столько пропустили, мы не выиграем, — пробубнила я из-под одеяла.
— Но это не значит, что не надо стараться, — возмутилась моим пессимизмом ведьма. — А ну живо вставай в душ и на тренировку.
Устыдившись. Я поднялась и тут же охнув, свалилась обратно. Все тело ломило, болело и протестовало против всякого движения.