— Сначала ты, сын мой, — сказал Хену.
Тот послушно повернулся. Я во все глаза смотрела, как жрец шепнул заклинание, и металлический кончик заалел. Жрец поднес руку к уху Хена, игла противно заскрипела, проталкиваясь сквозь плоть, но парень и бровью не повел. Следом настал черед свадебной сережки — слава Нигосу, она была простенькой, всего лишь серебряный шарик. Мой долг перед Хеном увеличился не сильно.
— Теперь ты, дочь моя.
Теперь я подставила жрецу правое ухо. Почувствовала укол, но боль почти сразу ушла. Потом вернулась, когда жрец довольно неуклюже вставил в прокол сережку.
Ничего, перетерплю. Только я это подумала, как Хен коснулся болезненного места, и неприятные ощущения исчезли. Ну да, он же целитель.
Жрец вернулся на свое место. Забормотал торжественную молитву, испрашивая у богов разрешения для меня перейти в другой род.
Метка клана проявилась, засияла и начала меняться. Ну вот и все, я больше не Сантерн. Меня накрыло ощущение пустоты и немного — страха: я же ничего не знаю о роде Тайсен, частью которого сейчас стала.
Служитель Нигоса, благочестиво сложив руки, поднял глаза и произнес:
— Обменяйтесь поцелуем клятвы, дети мои.
Ох. Об этом я тоже не думала. Почему-то решила, что раз наша свадьба будет формальной, ничего подобного не потребуется. Но жрец-то об этом не знает. Это же… мне придется сейчас Хена поцеловать?!
Почему-то нахлынуло смущение, я уставилась себе под ноги и, чувствуя себя деревянной, повернулась к парню. Он такой длинный, как я достану? Но доставать не пришлось. Хен наклонился сам и поцеловал меня в губы.
Это был короткий невинный поцелуй, всего лишь прикосновение, но меня словно окунули в обжигающую лаву, по телу промчалась крупная дрожь. Хен сразу выпрямился, но ощущение чужих губ, мягких и горячих, не исчезало. Напротив, словно усиливалось, словно это был не поцелуй, а некая печать, заклеймившая меня чьей-то собственностью.
Я как-то ухитрилась дорасти до семнадцати лет, ни с кем ни разу не поцеловавшись. Были драки и игры, совместные ночевки (вместе с братьями) в полях, были даже свидания, но ни на одном дело не доходило до поцелуев. Поцелуй Хена стал моим первым.
Как мы выходили наружу, как шли назад, запомнила плохо. Хеннай, непривычно серьезный, тоже молчал, только на подходе к заставе сказал, чтобы я возвращалась первой.
Я заставила себя поднять на него взгляд, чтобы не выглядеть совсем уж невежливой, но от этого смутилась еще сильнее. Что-то словно изменилось между нами. И неотрывный взгляд Хена тоже пугал и смущал.
— Спасибо, — пробормотала, отчаянно надеясь, что голос не выдаст волнения. — До завтра.
— До завтра.
Юркнула в дом. Слава Нигосу, братья хоть и заметили мое отсутствие, но удовлетворились придуманным объяснением, мол, ходила гулять по окрестностям. Сережку я сняла и запрятала поглубже, к самым ценным вещам. Благодаря целительским способностям Хена ранка сразу заросла, как будто ухо мне продырявили месяца три назад, не позже. При необходимости могу достать серьгу и носить, словно так и было.
Хен в тот день вернулся поздно. Мы все уже легли, в бараке погасили свет, и я притворилась, что сплю. В груди разбуженной змеей ворочался клубок неясного неудовольствия: чем он там занимался? Может, ходил в какие-нибудь злачные места… И тут же рассердилась на себя за глупые мысли. У нас простой договор, какое мне дело, даже если так? Пусть ходит куда хочет, пусть хоть всех девок из веселого квартала перещупает.
Но когда Хен пробирался мимо и свет уличного фонаря блеснул звездочкой на сережке в его ухе, я разом успокоилась. Словно накрыло мягким пуховым одеялом, стало тепло, а недавняя вспышка ревности показалась нелепой.
Не то чтобы это что-то значило, но почему-то меня обрадовало, что он не смущается и явно не собирается скрывать свой изменившийся статус.
На подъезде к академии меня охватило волнение. Хоть уже и бывала в ней, теперь все по-другому — я буду там учиться.
Академия была городом в городе. Несмотря на то что находилась на Отрайских землях, она имела статус независимости, и всех преступников, пойманных на ее территории, карали по законам академии. Впрочем, обычные преступники к магам старались не соваться.
Маги за пределы учебного заведения выходили нечасто — не было надобности. Все необходимое можно было купить или сделать, обменять, взять взаймы и на своей территории.
В центре академии располагался огромный стадион. Там проходили уличные фестивали, торговали купцы из города в открытые дни и, что самое главное, там устраивали межакадемические бои. Помимо главного стадиона у каждого факультета и курса (зелья, артефакторика, животноводство) были и свои отдельные тренировочные площадки или полигоны.