Наконец наша тропа позора закончилась, однако следующее место назначения — офис директрисы Кировой — было ничуть не лучше. Старая ведьма выглядела в точности так, как мне помнилось, — с острым носом и седыми лохмами. Высокая и худая, как большинство мороев, она всегда напоминала мне грифа. Я хорошо знала ее, потому что провела в ее офисе немало времени.
Когда нас с Лиссой усадили, большинство стражей вышли, и я в меньшей степени почувствовала себя пленницей. Остались лишь Альберта, капитан стражей школы, и Дмитрий. Они заняли позиции у стены, с видом стоическим и вселяющим ужас — в точности как требовала их должностная инструкция.
Кирова вперила в нас сердитый взгляд и открыла рот, без сомнения собираясь разразиться очередной нотацией главной суки. Но не сказала ни слова — ее остановил низкий, мягкий голос:
— Василиса.
Я испуганно вздрогнула, осознав, что в комнате находился кто-то еще, кого я не заметила. Очень беспечно со стороны стража, пусть даже новичка. С величайшим усилием с кресла в углу поднялся Виктор Дашков. Принц Виктор Дашков. Лисса вскочила, бросилась к нему, обхватила руками хилое тело.
— Дядя… — прошептала она, крепко обнимая его.
Казалось, она вот-вот расплачется. Еле заметно улыбаясь, он мягко похлопал ее по спине.
— Ты не представляешь, как я рад, что ты в безопасности, Василиса. — Он посмотрел на меня. — И ты тоже, Роза.
Я кивнула в ответ, пытаясь скрыть свое потрясение. Он был болен еще тогда, когда мы сбежали, но это… это выглядело ужасно. Он был отцом Натальи, всего около сорока, но казался вдвое старше. Бледный. Иссохший. Руки трясутся. Сердце разрывалось смотреть на него. В мире столько ужасных людей, и это казалось страшно несправедливым — что именно он заполучил болезнь, которая угрожала убить его в расцвете сил и помешала стать королем.
Хотя формально Виктор не приходился ей дядей — морои очень вольно обращаются с терминами родственных связей, — он был близким другом семьи Лиссы и всячески старался помочь ей после гибели родителей. Мне он нравился — первый человек, которого я была рада здесь видеть.
Кирова дала ему еще несколько мгновений, а потом непреклонно вернула Лиссу на ее место.
Итак, настало время лекции.
Эта оказалась неплохой — одной из лучших, что о многом говорит, поскольку Кирова была в этом деле мастером. Клянусь, лишь по этой причине она пошла в школьную администрацию, поскольку я не заметила ни единого доказательства того, что она любит детей. Напыщенные тирады затрагивали обычные темы: пренебрежение обязанностями, безответственное поведение, эгоцентризм… ля-ля-ля. Я мгновенно отключилась и принялась обдумывать варианты бегства через окно ее офиса. Ну, спустя какое-то время пришлось очнуться — когда тирада оказалась обращена непосредственно ко мне.
— Вы, мисс Хэзевей, нарушили наше самое торжественное обещание: обещание стража защищать мороя. Это величайшее доверие. Доверие, которое вы попрали, из эгоизма увезя принцессу отсюда. Стригои спят и видят, как бы покончить с Драгомирами, и вы едва не предоставили им такую возможность.
— Роза не похищала меня, — заговорила Лисса, опередив меня. Лицо и голос ее были спокойны, несмотря на владевшее ею чувство тревоги. — Я сама хотела уйти. Не вините ее.
Госпожа Кирова цыкнула на нас обеих, сцепила руки за худой спиной и принялась расхаживать по офису.
— Мисс Драгомир, насколько я вас знаю, вы вполне могли задумать весь план, но тем не менее ее обязанность — обеспечить, чтобы вы не могли осуществить его. Долг ее состоит в том, чтобы вовремя сообщить кому следует. Если бы она выполнила свой долг, вы оставались бы в безопасности.
— Я выполнила свой долг! — взорвалась я и вскочила. Дмитрий и Альберта вздрогнули, но не останавливали меня, поскольку я не предпринимала попыток ударить кого-нибудь. Пока. — Я обеспечивала ее безопасность! Я обеспечивала ее безопасность, когда никто из вас, — я сделала широкий жест по комнате, — не мог сделать этого. Я увезла ее, чтобы защитить. Сделала то, что должна была сделать. В отличие от вас.
Благодаря нашей связи я чувствовала, как Лисса пытается меня успокоить, побуждая не позволять гневу взять власть надо мной. Слишком поздно.
Кирова сердито смотрела на меня, явно в недоумении.
— Мисс Хэзевей, простите, но я не вижу логики в том, почему увезти ее из надежно охраняемого, магически защищенного места означает защитить ее. Может, вы чего-то недоговариваете?
Я прикусила губу.
— Понятно. Ну, тогда… По моему мнению, единственной причиной вашего бегства — если не считать тяги к новизне — было стремление уклониться от последствий того ужасного, деструктивного фокуса, который вы выкинули перед своим исчезновением.
— Нет, это не…
— И это лишь облегчает мне принятие решения. Как морой, принцесса должна оставаться здесь, в Академии, ради собственной безопасности, однако перед вами у нас таких обязательств нет. Вы будете исключены и высланы отсюда. Как можно быстрее.
Вся моя дерзость мгновенно испарилась.
— Я… что?
Рядом со мной встала Лисса.
— Вы не можете так поступить. Она мой страж.
— Нет, она не ваш страж. В особенности поскольку она вообще не страж. Она еще новичок.
— Но мои родители…
— Я знаю, чего хотели ваши родители, Бог да упокоит их души. Но сейчас обстоятельства изменились. Для мисс Хэзевей все кончено. Она не заслуживает того, чтобы быть стражем, и поэтому уедет.
Я смотрела на Кирову, не веря своим ушам.
— И куда вы собираетесь отослать меня? К матери в Непал? Разве она хотя бы заметила, что я исчезла? Или, может, вы отошлете меня к отцу?
Это последнее слово ударило ее, заставив сощуриться. Когда я снова заговорила, мой голос звучал так холодно, что я сама едва узнала его.
— Или, может, вы собираетесь вышвырнуть меня отсюда, чтобы я стала «кровавой шлюхой»? Только попробуйте, и к концу этого дня нас обеих тут не будет.
— Мисс Хэзевей, — прошипела она, — вы переходите границу.
— Они связаны.
Низкий, с заметным акцентом голос Дмитрия разрушил накопившееся в воздухе напряжение, и мы все повернулись к нему. Думаю, Кирова забыла о его присутствии, но я нет. Слишком мощным было это присутствие, чтобы не замечать его. Он все еще стоял у стены и в этом своем нелепом длинном плаще сильно смахивал на ковбоя. Он смотрел на меня, не на Лиссу, его темные глаза буквально пронзали меня насквозь.
— Роза знает, что чувствует Василиса. Ведь так?
Захваченная врасплох Кирова — хоть какое-то удовлетворение видеть это — переводила взгляд с нас на Дмитрия.
— Нет… Это невозможно. Такого не случалось на протяжении столетий.
— Это очевидно, — сказал он. — Начав наблюдать за ними, я сразу же заподозрил это.
Ни Лисса, ни я не отвечали, я избегала его взгляда.
— Это дар, — пробормотал из своего угла Виктор. — Редкий, удивительный дар.
— Лучшие стражи всегда имели такого рода связь, — добавил Дмитрий. — Согласно историческим хроникам.
Кирова снова разъярилась.
— Эти хроники описывают то, что происходило столетия назад, — взорвалась она. — Не думаете же вы, что мы оставим ее в Академии после всего, что она натворила?
Дмитрий пожал плечами.
— Может, она необузданная и грубоватая, но ее потенциал…
— Необузданная и грубоватая? — прервала его я. — А вы кто, в таком случае, черт побери? Помощник, привлеченный со стороны?
— Страж Беликов теперь страж принцессы, — отрезала Кирова. — Ее утвержденный страж.
— Какой-то дешевый иностранец будет защищать Лиссу?
Это было жалкое высказывание — в особенности поскольку большинство мороев и их стражи имели русское или румынское происхождение, — но в тот момент оно казалось умнее, чем было на самом деле. И если уж на то пошло, не мне так говорить. Может, я и выросла в США, но мои родители были иностранцами. Мать, тоже дампир, родом из Шотландии — рыжеволосая, с нелепым акцентом, — а отец, как мне сообщили, турок. Эта генетическая комбинация придала моей коже оттенок миндаля, а чертам лица сходство — так мне, по крайней мере, казалось — с экзотической принцессой пустынь: большие черные глаза и волосы темного коричневого цвета, казавшиеся почти черными. Я была бы не против унаследовать рыжие волосы, но мы имеем то, что имеем.