Роза. Мой гнев разгорелся с новой силой, когда я вспомнил, что она не была полностью невиновна в этом. Если судить по ее предыдущему послужному списку, она сама пригласила и, возможно, поощряла эту ситуацию. Может быть, не то, что он предложил за несколько мгновений до моего появления, но, безусловно, события, приведшие к этому.
Даже если бы она этого не сделала, даже если бы мальчик все устроил, она знала, что лучше не попадать в такое затруднительное положение. Она уже шла по узкой дороге со своим испытательным сроком, и если бы кто-нибудь, кроме меня, поймал их, я не знаю, смог бы я спасти ее от исключения. Возможно, у меня нет полномочий, чтобы наказать Джесси должным образом, но Роза была моей полной ответственностью, и я без колебаний наказал бы ее.
Я наконец повернулся к ней лицом, готовый высказать ей все, что думаю.
А потом все мысли покинули мою голову.
========== Глава 9. Влечение ==========
Роза стояла не более чем в 3 футах передо мной, одетая в джинсы и почти ничего больше. Ее рубашка была небрежно отброшена в сторону на диване, но я едва ее заметил. Мои глаза были сосредоточены на девушке, стоящей передо мной. Ее волосы были распущены и слегка растрепаны, разброшены по спине. Ее лицо раскраснелось, отчасти из-за ее предыдущих действий, а отчасти в ответ на то, что я ворвался без предупреждения. Это, должно быть, потрясло ее достаточно, чтобы заставить замолчать, потому что она не сделала ни малейшего движения, чтобы прикрыться. Ее черный бюстгальтер остро контрастировал с естественно загорелой кожей ее живота, плеч и даже груди. Все они были открыты мне, и все, казалось, держали меня прикованным к месту.
Она была не единственной, кто был шокирован. Хотя я ожидал увидеть ее здесь, когда вошел, я не ожидал увидеть ее такой. Не осознавая этого, мои глаза проследили нежный изгиб ее бедер, талии, груди и шеи, прежде чем, наконец, снова остановились на ее лице. Ее глаза были темнее, чем я помнил, зрачки все еще расширенные от возбуждения, а также от слабого освещения комнаты. На ее губах тоже были следы поцелуев, и они были красные и опухшие. Ее рот был слегка приоткрыт, она тяжело дышала, будто все еще пыталась отдышаться. Странно, но вместо того, чтобы постепенно успокоиться, она, казалось, еще сильнее возбудилась, когда я уставился на нее. Ее щеки залились румянцем, когда наши глаза снова встретились, и мы просто уставились друг на друга, застыв в нашем оцепенении.
Я почувствовал, что реагирую физически. Мое сердцебиение участилось, мое дыхание стало совпадать с ее собственным, и мое тело закричало от желания почувствовать ее кожу под моими пальцами. Я даже почувствовал, как мой член напрягся, и в брюках стало теснее. Она была удивительно красива, и я возбуждался, просто глядя на нее. Меня завела моя семнадцатилетняя ученица, понял я. Я быстро отвел взгляд.
— Ты видишь что-то, что тебе нравится? — ее голос был полон фальшивой бравады, скрывающей ее собственное смущение. Мы все еще находились слишком близко к общежитиям, поэтому я пытался сосредоточиться на чем угодно, кроме нее.
— Одевайся.
Через несколько мгновений я восстановил контроль над собой. И над моим блуждающий разумом, и над предательским телом. Соберись, Дмитрий! Что, черт возьми, с тобой не так! Я мог винить в своем недавнем отсутствии женского общества все, что хотел, но этого все еще не было достаточно, чтобы пялиться на мою несовершеннолетнюю ученицу.
— Как ты меня нашел? Ты следишь за мной, чтобы убедиться, что я не убегу?
— Успокойся, — огрызнулся я. Ладно, значит, я еще не полностью овладел собой. Я направлял гнев на себя обратно на нее. Тем не менее, у нее были проблемы из-за ее собственных действий с Джесси, так что, возможно, все было не так уж плохо.
Я наклонился, доверяя себе ровно настолько, чтобы смотреть ей в глаза на уровне глаз.
— Уборщик увидел тебя и сообщил об этом. Ты хоть понимаешь, как это было глупо?
— Знаю, знаю. Вся эта история с испытательным сроком, верно?
— Не только это, — хотел бы я, чтобы это было единственной проблемой здесь. — Я говорю о глупости попадания в такую ситуацию в первую очередь, — я указал на диван рядом с нами. Одно дело, когда тебя просто застукали с кем-то в компрометирующем положении, но мысль о том, что он ее укусит, вывела все на совершенно новый уровень.
— Я все время попадаю в такие ситуации, товарищ.
О Боже, я надеюсь, что нет. Я знал, что в ее предварительной записи было больше, чем несколько ссылок на то, что ее поймали после комендантского часа, но они никогда не указывали точные детали. Тем не менее, я слышал некоторые слухи о ней, и они касались множества деталей. Я надеялся, что это всего лишь слухи; откровенная ложь или, по крайней мере, преувеличение правды. Мысль о том, что кто-то из этих парней воспользуется ею подобным образом (независимо от того, насколько она этого хотела), заставила мой желудок сжаться, а кровь закипеть.
— Это не имеет большого значения, — она закончила.
Ее отношение было каким угодно, только не утешительным. И я ненавидел это прозвище, которое она продолжала использовать. Сейчас было не время шутить.
— Перестань называть меня так. Ты даже не знаешь, о чем говоришь.
— Конечно, знаю. В прошлом году я должна была сделать доклад о России и РССР.
Ее самодовольный взгляд почти заставил меня рассмеяться над ошибкой, но этого было достаточно, чтобы немного снять напряжение, чтобы мы могли вернуться в нужное русло.
— СССР, — поправил я, — И для мороя очень важно быть с девушкой-дампиром. Они любят хвастаться.
Я вспомнил нескольких своих одноклассниц и коллег, которые потеряли часть своей репутации из-за болтливого и лживого мороя.
— И что?
— И что? — я был потрясен, возмущен и крайне взволнован ее небрежным отношением к этому. — Так у тебя что, совсем нет уважения? Подумай о Лиссе. Ты выставляешь себя дешевкой. Ты оправдываешь то, что многие люди уже думают о девушках-дампирах, и это отражается на ней. И на мне.
Я пытался сохранять спокойствие, когда говорил с ней, но чувствовал, как у меня поднимается кровяное давление.
Роза просто закатила глаза.
— О, я поняла. Так вот в чем все дело? Я задеваю твою большую, большую мужскую гордость? Ты боишься, что я испорчу твою репутацию?
— Моя репутация уже создана, Роза, — я наконец-то сорвался, и ее взгляд сменился с саркастического на испуганный, когда я возвышался над ней с горящими глазами. — Я установил свои стандарты и живу в соответствии с ними уже долгое время. Какими ты сделаешь свои стандарты, еще предстоит увидеть. А теперь возвращайся в свою комнату — если сможешь справиться с этим, не бросаясь на кого-то другого.
— Это твой тонкий способ назвать меня шлюхой?
В этот момент мы подпитывались эмоциями друг друга, и я говорил, не думая.
— Я слышал слухи, которые рассказывают. Я слышал истории о тебе.
В этот момент мы были в нескольких дюймах друг от друга, оба тяжело дышали от ярости, когда мы смотрели друг на друга сверху вниз. Внезапно ее глаза расширились, и я понял, что только что сказал ей. Я потерял видимость профессионального наставника (хотя можно утверждать, что в этой гостиной я не был наставником ни одной секунды), и я сделал всю эту ситуации личной. Я позволил своему характеру взять верх надо мной. Одно дело, если бы я спокойно отругал ее и назначил наказание. Вместо этого мы спорили, и я выкрикивал оскорбления в ее адрес, пока она не дошла до предела. То, что я сказал, глубоко ранило ее. Единственное, что делало все еще хуже, было то, что всего на мгновение это было моим намерением. Причинить ей боль, сломать ее, и я сделал именно это.
Я отчаянно пытался найти какой-нибудь способ извиниться за свою вспышку, наблюдая, как ее глаза наполняются слезами. Она отступила назад и села на диван рядом с нами, закрыв лицо руками, чтобы скрыть свое рушащееся самообладание.
— Почему это неправильно… я не знаю, веселиться? — ее приглушенные слова стали более четкими, когда она посмотрела на меня почти умоляюще. — Мне семнадцать, ты знаешь? Я должна наслаждаться.
Я вздохнул, садясь рядом с ней на диван. Я старался держаться на некотором расстоянии между нами; достаточно близко, чтобы, надеюсь, обеспечить некоторый комфорт, но достаточно далеко, чтобы мы нигде не соприкасались.