Я не колебался. Я пробрался сквозь толпу и заключил ее в объятия. Все были так сосредоточены на Василисе, что я сомневался, что нас вообще кто-нибудь заметил. Я попытался прошептать утешительные слова, давая ей понять, что с Лиссой все должно быть в порядке и что все будет хорошо. Я не думаю, что она даже слышала меня.
Я медленно вывел ее из угла в одну из пустых комнат клиники. Я знал, что она была переполнена страхом. Какое-то время все, что я делал, это обеспечивал ей безмолвный комфорт, какой только мог, оставаясь рядом на случай, если я ей понадоблюсь.
После того, как она начала расслабляться, я понял, что мне нужно получить ответы на некоторые свои вопросы.
— Роуз, как долго это продолжается?
Выражение стыда промелькнуло на ее лице, прежде чем она заговорила.
— Пару лет.
— Она причиняла себе боль в течение многих лет? — я был потрясен и не заметил, как повысил голос, пока не увидел, как она вздрогнула. Я попытался обуздать свои собственные чувства, прежде чем заговорить снова. — Роза, ты ее страж. Что еще более важно, ты ее друг. Как ты могла позволить этому продолжаться так долго? Почему ты никому не сказала?
С моей стороны было несправедливо ссылаться на ее обязанности стража, когда она была еще новичком, но мы оба знали, что она серьезно относилась к этой будущей ответственности, как будто у нее уже был титул. Хотя стражи обычно не вмешивались в дела своих подопечных, нашим долгом было защитить их от физического вреда, и (по крайней мере, для меня) это включало вред, который они причинили себе.
В этот момент Роза, казалось, снова обрела свой огонь.
— Я не могла никому рассказать, потому что она мой друг, Дмитрий. Она просила меня не делать этого. Она умоляла меня никому не говорить. Однако она никогда не заходила так далеко, и я думала, что ей становится лучше. А потом… — она замолчала, глядя на дверь и хаос, который ждал по другую сторону.
Я глубоко вздохнул, видя, как она расстроена. Хотя я все еще думал, что она должна была рассказать кому-то давным-давно, я в определенной степени понимал. Роза была первой подругой Лиссы, точно так же, как была у меня с Иваном. Иногда ожидания от друга и стража конфликтуют. К сожалению, эти конфликты могут иметь смертельные последствия. Справляться с подобной ситуацией — это не то, чему учили в школе. Во всяком случае, они пытались побудить нас не слишком привязываться или дружить с нашими подопечными из-за трудностей, подобных этой. Как я мог ожидать, что она безошибочно преодолеет бурные воды своей ситуации?
— Я понимаю. Это было трудное решение без правильного решения, и ты сделала все, что могла в данных обстоятельствах. Я рад, что ты наконец-то дала кому-то знать, и как раз вовремя. Я думаю, с ней все будет в порядке, но… это было чертовски близко.
Она кивнула, но ничего не сказала. Я все еще видел боль и отвращение к себе на ее лице, и как бы мне ни хотелось просто избавиться от этого, я знал, что не могу и знал, что не должен. Ей нужно было запомнить это чувство, чтобы не повторять тех же ошибок, которые я совершал в прошлом.
Вместо этого я продолжил свой урок.
— Иногда тебе придется принимать решения, с которыми твой подопечный не согласен, для его же блага. Хотя он — морой и твой работодатель, твоя задача — ставить его физическую безопасность на первое место, даже если он этого не понимает. Они на первом месте. Не их желания или прихоти, — хотя они тоже часто в это верят, мысленно добавил я, — а их безопасность.
И снова она молча кивнула, принимая мои слова без возражений.
— К сожалению, тебе также, возможно, придется принимать решения, которые касаются твоей жизни, чтобы обеспечить их безопасность, — меня мгновенно переполняют все жертвы, на которые я пошел ради своей карьеры. Как много времени прошло с тех пор, как я видел свою семью, все бессонные ночи и другие мелкие неудобства, все основные переживания, такие как любовь и семья, которые, как я знаю, находятся вне моей досягаемости. — Нас просят отдать свою жизнь за наших подопечных. Это обещание выходит за рамки смерти за них.
На этот раз, вместо того чтобы молча кивнуть, уставившись в пространство, она на мгновение задумалась, прежде чем повернуться ко мне. У меня возникло то же ощущение, которое я испытывал несколько раз раньше, глядя на нее.
Казалось, будто мы вели какой-то безмолвный разговор. Она поняла; не только урок, который я ей преподал, но и то, почему так много стражей, включая меня, вели себя так, как мы. Мы от многого отказались, и в конце концов ее попросят сделать то же самое.
Хотя я испытал облегчение от того, что она поняла, мысль о том, что она пожертвует всем ради жизни стража, была удушающей. Вскоре это чувство стало непреодолимым, и мне нужно было выйти наружу.
— Оставайся здесь. Я пойду узнаю последние новости о Василисе, а потом вернусь через минуту, — все быстро успокоилось, по крайней мере, я так думал.
Честно говоря, прошло несколько часов с тех пор, как я привел Лиссу. Я увидел Альберту, стоящую с доктором, директрисой Кировой и другой женщиной-мороем, которую я не узнал. Я подошел к ним, надеясь, что они предоставят какую-нибудь информацию о состоянии Лиссы.
— А, страж Беликов, — заговорила директриса Кирова, как только заметила меня. — Спасибо, что присоединились к нам. Принцесса Драгомир сейчас стабильна, благодаря вашим быстрым действиям, но, к сожалению, эта проблема далека от решения, — она посмотрела на доктора Олендзки, очевидно, ожидая от нее дальнейших объяснений.
— Похоже, что ее склонность к самобичеванию продолжается уже некоторое время, — заметила она. Я не собирался ее поправлять. Если бы я сказал им, что Роза знала об этом, это, без сомнения, принесло бы ей более незаслуженное наказание. Я притворился, что для меня это новость, и она продолжила, — Поэтому мы хотели бы держать ее под более пристальным наблюдением и предоставить консультации и некоторую медицинскую помощь до дальнейшего уведомления.
Затем заговорила Альберта.
— У нее всегда будет страж поблизости. Возможно, это также поможет с некоторыми из этих неудачных розыгрышей, — это звучало так, как будто она была так же раздражена, как и я, тем фактом, что потребовалась почти смертельное опасность, чтобы получить разрешение на усиление ее защиты в свете всего, что произошло с момента ее возвращения. — Поскольку вы являетесь ее уполномоченным стражем, как правило, эта ответственность ложится на вас. Однако, поскольку у вас есть другие обязанности в кампусе, вам будут помогать несколько стражей. Мы хотели бы сохранить этот вопрос в тайне, насколько это возможно, поэтому их попросят сохранить конфиденциальность.
То, как она это сказала, заставило меня поверить, что ее приказы выходили за рамки простых сплетен. Был бы шанс, что Лисса может не осознавать, что у нее была дополнительная безопасность, и это, безусловно, было бы скрыто от всех остальных, кому не нужно было знать.
И снова доктор заговорила, указывая на новую женщину-мороя:
— И она должна будет ежедневно посещать консультации психолога.
Я протянул руку, чтобы представиться, но тут же забыл ее имя. У меня были другие мысли на уме.
— Достаточно ли она стабильна, чтобы принимать посетителей? Роза хотела бы поговорить с ней, когда это будет возможно.
Директриса закатила глаза на мой комментарий и отошла от нашей группы. Я не принял обиду близко к сердцу, потому что доктор разрешил Розе увидеться с Лиссой. Поблагодарив, я вернулся к Розе, чтобы сообщить ей хорошие новости. Я не планировал делиться всеми подробностями, просто сказала, что Лисса стабильна и получит необходимую помощь. Я нашел Роуз в точно таком же положении, в каком я ее оставил. Она выглядела так, словно взваливала на свои плечи вину всего мира. Как и ожидалось, она оживилась, когда я сказал ей, что она может пойти повидаться с Лиссой.
— Не задерживайся слишком долго. Мы оба не спали гораздо дольше, чем следовало бы, — предупредил я. — Отдохни сегодня немного. Мы продолжим тренировки в понедельник. Ничего слишком напряженного, — пояснил я, указывая на ее лодыжку, — но я был бы рад поработать с тобой над некоторыми упражнениями для верхней части тела и, возможно, помочь тебе с некоторыми из твоих учебных работ.