Из-за напряженного графика тренировок я некоторое время не мог найти времени, чтобы обсудить ее учебу.
Насколько я знал, она держала свои оценки на высоком уровне. Она была чуть выше среднего по большинству общеобразовательных предметов, но хорошо училась на уроках стража. Тем не менее, я с удовольствием предоставил ей возможность более подробно обсудить теорию, если она захочет. Хотя я мог бы просто отменить тренировки на этой неделе, я подумал, что в долгосрочной перспективе будет лучше иметь что-то, что отвлечет ее от состояния Лиссы.
Она поблагодарила меня, прежде чем выскочить за дверь, и я вернулся в свои апартаменты, наконец-то добравшись туда, куда так отчаянно стремилось мое тело после всего.
***
Следующие несколько дней казались довольно обыденными, но я начал замечать некоторые изменения, которые вызывали у меня некоторое беспокойство. Роза все еще была расстроена посещением Лиссы в больнице. Как бы осторожно мы ни относились к ее визиту, слухи все равно просочились, хотя, казалось, никто не знал истинной причины. Каждое объяснение казалось более абсурдным, чем предыдущее. Между новым набором слухов и чувством вины, которое я все еще видел исходящим от Розы (несмотря на мою поддержку) я понимал, почему она все еще была несколько не в себе. Она превосходно справлялась со всеми заданиями, которые я ей давал, включая дополнительную работу по теории охраны.
Когда я не тренировался с Розой, я брал дополнительные смены в качестве стража Лиссы. Как я и ожидал, ей не сообщили о ее повышенной безопасности, и она, похоже, не сомневалась в нашем присутствии, если вообще нас заметила. Это был третий день наблюдения за Лиссой, когда я наконец понял, что за странное поведение грызло меня: Роза и Лисса никогда не разговаривали и не проводили время вместе. Во всяком случае, Лисса активно игнорировала ее. С момента их возвращения эти двое были неразлучны в свободное время, но то, что я видел сейчас, не было даже отдаленно похоже на то, как они вели себя во время похода по магазинам. Роза, казалось, не спускала с нее глаз, но всегда держалась на расстоянии. Если Лисса замечала ее поблизости, она не приветствовала ее дружелюбно, а смотрела на нее так, как будто она была не более чем назойливым насекомым, жужжащим слишком близко. Возможно, одно дело, если бы такое поведение было только между Розой и Лиссой, но оказалось, что почти все следовали примеру принцессы в этом вопросе.
Как только я увидел, что происходит, это было трудно игнорировать. Роза по большей части восприняла это спокойно, но мне было жаль ее. У меня было неплохое представление о том, что вызвало такое обращение, и, если я был прав, она не заслуживала такого изгоя. Я пытался найти возможность снова поговорить с ней, но, похоже, подходящего момента так и не представилось.
До четверга. Роза все еще аккуратно относилась к своей лодыжке (несмотря на ее несколько протестов), и я заставил ее работать над эссе, которое должно было быть на следующей неделе. Я заметил, что эссе, похоже, были ее наименее любимыми заданием, и я надеялся, что ранняя подготовка поможет ей повысить свою оценку в этом предмете. Пока она работала, я пытался наверстать упущенное с одним из своих романов. Я прочитал всего несколько страниц, прежде чем услышал, как она разочарованно застонала и закрыла ноутбук немного сильнее, чем, вероятно, следовало.
Я приподнял бровь, глядя на нее поверх своей книги, прежде чем она бросила на меня извиняющийся взгляд.
— Прости. Я никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по бегу.
Честно говоря, я тоже никогда не думал, что услышу от нее такое. Заинтригованный, я отложил книгу в сторону.
— Почему это?
— Я скучаю по тому чувству свободы, которое я получаю, когда бегу, как будто жизнь действительно так же проста, как дышать, ставя одну ногу перед другой.
Я мог бы это понять. Это была одна из причин, почему мне так нравилось бегать. Это был своеобразное освобождение, и его было трудно описать. Вы получили физическое освобождение от борьбы и ментальное освобождение от медитации.
— Ты снова будешь на трассе в понедельник, я могу это гарантировать. У нас заканчивается домашнее задание, которое тебе нужно сделать, — моя попытка поднять настроение была отбита взглядом, который ясно говорил «не забавно». Я попытался перегруппироваться. — В любом случае, почему тебе так не терпится вернуться туда? Несколько месяцев назад ты бы умоляла меня о перерыве.
— Наверное, — пожала она плечами. — Может быть, мне просто нужно отвлечься.
— От Лиссы? — догадался я. Она кивнула. — Знаешь, если она так с тобой обращается, потому что ты наконец заговорила о ее проблемах и предоставила ей помощь, то я могу с уверенностью сказать, что ты этого не заслуживаешь. Ты хороший друг. Это она не отплатила за услугу.
— На самом деле я ее не виню. Я должна был хранить ее тайну. Я должна была защищать ее.
— Ты защищала ее и защищаешь до сих пор. Не думай, что я не заметил, как ты присматриваешь за ней, даже сейчас.
Она почти не выглядела удивленной тем, что я присматривал за ними обоими, как будто она ожидала того же.
— Ну, не то чтобы у меня был большой выбор. Только не с этой связью, — она постучала себя по голове для убедительности.
Наконец я поднялся со своей скамейки и сел рядом с ней на коврик.
— Роза, твоя связь с Василисой поможет тебе стать великим стражем для нее. Однако быть стражем — это не то же самое, что быть другом. Это совершенно разные отношения, и у вас может быть одно без другого. Узы не привязывают тебя ни к одному из них.
Я не решался прямо сказать ей, что она не несет ответственности за то, чтобы быть другом или стражем принцессы, если Лисса не уважает обе эти роли. Даже если их связь могла бы стать большим преимуществом для обеих.
Однако видеть, как Роза борется из-за поведения Лиссы, было, мягко говоря, раздражающе. Я чувствовал, что имею дело со своей младшей сестрой, и защитная натура во мне хотела вразумить королевскую девочку. Однако это было не мое дело, и все, что мне оставалось, это небольшие попытки поддержать Роуз.
Однако Роуз раздраженно последовала моему совету:
— Может быть, ты был бы прав, если бы я не была обязана ей своей жизнью, — я вопросительно посмотрел на нее, когда ее тело напряглось, явно сожалея о словах, которые она произнесла, не подумав.
— Прошу прощения?
— Эм… ну… — она на мгновение запнулась, пытаясь придумать разумную ложь, прежде чем смириться с правдой. — Я провела кое-какие исследования и думаю, что могу знать, как возникла эта связь.
Я был удивлен, не ожидая, что эта тема поднимется. Мы уже несколько раз говорили об этой связи, но, поскольку ни у кого из нас не было большого опыта в том, что это повлекло за собой, большая часть нашего обучения была адаптирована по ходу дела. Поиск причины этой связи был довольно важным событием, и мне было любопытно, почему она, казалось, не решалась сказать мне об этом.
— Ты должен пообещать относиться к этому непредвзято, и я не уверена, что готова говорить об этом с кем-то еще, но… У меня есть теория. Я… Я думаю, что я умерла…в ту ночь, когда произошла авария
Если я и был удивлен раньше, то это было ничто по сравнению с этим. Я даже не знал, что сказать на что-то подобное.
— Что ты имеешь в виду? — я изо всех сил старался выслушать ее, но все, что крутилось у меня в голове, было то, что это звучало совершенно безумно.
— Я знаю, что это звучит безумно, но Лисса… она исцелила меня.
Я открыл рот, чтобы сказать… что-то… Я не уверен, что именно, прежде чем Роуз прервала меня потоком слов.
— Я видела, как она делала это раньше. Она вернула ворона к жизни. Она вылечила мою лодыжку на прошлой неделе. Я не знаю, как она это делает, но она делает. Связь началась сразу после аварии, и все, что я помню, это то, что я проснулась с ней надо мной. Я не просто должна была погибнуть в той катастрофе, я действительно умерла. Каким-то образом я отделалась всего несколькими царапинами, и это из-за Лиссы. То, что она вернула меня, должно быть, каким-то образом сформировало связь, это соединило нас.