— Нет, — заявила она. — Я уверена. Это было…они были… — ее нерешительность смутила меня. Она никогда не говорила мне, кто похитил Лиссу…зачем ей это скрывать? Она глубоко вздохнула, прежде чем закончить.
— Стражи.
Несколько человек в комнате начали говорить, и все они отвергали ее утверждения. Даже у меня было искушение сделать это. Это шло вразрез со всем, чему учили стражей…
— Она права, — пробормотал Кристиан, морщась под присмотром доктора Олендзки. — Стражи.
— Это невозможно.
— Это были не школьные стражи, — облегчение было минимальным, и я все еще мог видеть, как она отчаянно боролась за контроль над своим разумом, когда эмоции Лиссы на мгновение притянули ее. Она подняла глаза и раздраженно рявкнула, — Ребята, вы не могли бы пошевелиться? Ее увозят все дальше!
Я, Альберта и еще несколько человек уставились на дверь, но не все были убеждены.
— Вы хотите сказать, что группа частных стражей вошла и похитила ее? — спросила директриса Кирова, как будто все это было какой-то шуткой.
Теперь я начинал раздражаться. Я понимал некоторые их колебания, но это становилось смешным. Роза уже несколько раз приводила нас к Лиссе, для нее не имело смысла придумывать что-то подобное. Однако мое раздражение длилось недолго, потому что в этот момент Роза проиграла битву со своим разумом и была втянута в Лиссу. Несколько свидетелей ахнули, когда она тупо уставилась на нас, глядя, но не видя. Я опустился на колени рядом с ней, взяв ее за руку и надеясь вернуть ее к реальности.
Она вернулась через несколько мгновений.
— Они работают на Виктора Дашкова. Они принадлежат ему.
Кто-то в комнате усмехнулся, но теперь я смотрел на Альберту. Я видел, как ее поразило то же осознание, что и меня. Сприридон был нанят Виктором Дашковым, и он вызвался присмотреть за Лиссой сегодня вечером. Теперь мы не могли до него дозвониться. Головоломка складывалась воедино.
— Пожалуйста, — стонала Роза, как будто ей было больно, пытаясь сосредоточиться на окружающих. — Сделай что-нибудь. Они уходят так далеко. Они на… — она на мгновение закрыла глаза, — восемьдесят третьем шоссе. Направляются на Юг.
На этот раз заговорила Альберта.
— Уже на восемьдесят третьем? Как давно они ушли? Почему ты не пришла раньше?
Мои глаза встретились с глазами Розы, и я понял, что мы разделили краткий миг вины. Это была наша вина, что они ушли так далеко, но мы не могли сказать им почему. Роза выглядела отчаянно, пытаясь что-то сказать, но не смогла, поэтому вместо нее ответил я.
— Заклинание принуждения, — по крайней мере, отчасти это было правдой. — Заклинание принуждения, вложенное в ожерелье, которое он ей подарил. Это заставило ее напасть на меня.
— Никто не может использовать такое принуждение, — воскликнула директриса, все еще отвергая всю эту идею. — Никто не делал этого целую вечность.
Я отошел от Розы и встал во весь рост перед Кировой.
— Ну, кто-то это сделал, — я наслаждался кратким испуганным взглядом, который вызвала резкость в моем голосе. — К тому времени, как я справился с ней и забрал ожерелье, прошло много времени.
Больше нас никто не расспрашивал.
========== Глава 22. Поиски и спасение ==========
Я уже тащил Роуз к внедорожнику, не дожидаясь, что кто-нибудь начнет спорить. Страж Петрова велела Розе вернуться в общежитие, но я настоял на том, чтобы взять ее с собой. Мы уже потратили достаточно времени впустую, и Роза могла привести нас к принцессе быстрее, чем кто-либо другой.
Когда команда делилась между машинами, Роуз оттащила меня в сторону.
— Атакующий амулет? — спросила она приглушенным шепотом. Я знал, что она хотела больше информации, но я не пропустил легкую ухмылку при моем выборе описания.
— Роуз, сейчас не время… — я действительно не хотел говорить об этом, не сейчас и, честно говоря, никогда.
Часть меня была более чем готова просто забыть всю эту ночь, и все, что сегодня случилось. Другая часть меня отчаянно цеплялась за воспоминания, зная, что у меня, возможно, никогда больше не будет шанса быть так близко к ней.
Она продолжала пристально смотреть на меня еще мгновение, прежде чем кивнула в знак согласия и начала отворачиваться. Остальные все еще заполняли внедорожники, поэтому я схватил ее за плечи, наклонившись, чтобы нас не подслушали. Я должен был ей хоть что-то объяснить.
— Ожерелье было зачаровано с помощью магии земли. Это форма принуждения, которую ты не видишь. Конечно, это было не атакующее заклинание, а… — я заколебался, снова проверяя, чтобы убедиться, что меня никто не услышит, — …заклинание похоти.
Ее глаза расширились, и я увидел, что у нее на языке вертится еще больше вопросов, но звук хлопающих автомобильных дверей прервал наш разговор.
— Залезай, нам нужно идти, — проинструктировал я. Я толкнул ее на пассажирское сиденье, прежде чем запрыгнуть за руль. Альберта присоединилась к нам, сидя позади Розы.
Мы с ней сели в переднюю машину и ехали молча, если не считать случайных указаний от нее. Я видел, что она так же, как и я, беспокоилась о Лиссе, но я не удивился бы, если бы ее разум так же сильно, как и мой, был занят… другими мыслями. Вспышки и образы вечера продолжали появляться, но я продолжал отталкивать их в сторону. Сейчас мне нужно было сосредоточиться.
— Они все еще на восемьдесят третьем… но скоро будут поворачивать. Они не превышают скорость, не хотят, чтобы их остановили.
Я не смотрел на нее, но кивнул и еще немного надавил на педаль газа. Я не слишком превышал, просто достаточно, чтобы сократить часть расстояния, которое мы потеряли. Краем глаза я видел, что она пристально смотрит на меня, наблюдает за мной. Я знал, что она была в замешательстве. Я знал, что она была напугана. Часть меня хотела дотянуться до нее, но… Я был так же напуган и сбит с толку, как и она.
Я знал, как работает принуждение, и что это значит для нас. Оно было вызвано желанием между двумя людьми. Если бы не было чувств, не было бы и силы. Чем сильнее чувства, тем сильнее принуждение. Это было сильным. Возможно, мне должно быть приятно знать, что она заботилась обо мне так же сильно, как я заботился о ней, но это было не так. Это знание только усложнило ситуацию.
Хотел бы я притвориться, что принуждение вызвало эти эмоции, но я знал, что это не так. Оно даже не преувеличивало их. Эти чувства, эти слова, эти поступки…они пришли от нас. Все, что сделало принуждение — это сняло запреты, которые сдерживали нас, позволив нам выразить себя…свободно.
— Они поворачивают. Я не вижу названия дороги, но я узнаю, когда мы будем близко.
Я хмыкнул в знак согласия, все еще не оборачиваясь. Неужели так все и будет отныне?
Так неловко?
Как я мог сохранить с ней наши профессиональные отношения? Я даже не мог смотреть на нее, не видя ее обнаженной и в моих объятиях. До сегодняшнего вечера было намного проще притворяться, что между нами ничего не было. Конечно, были моменты флирта, но в целом мы могли работать вместе. Я мог бы притвориться, что это было односторонне, или что у нее не было ничего, кроме увлечения школьницы своим преподавателем, или что я просто был одинок. Теперь я знаю лучше. Влюбленность или одиночество не могли произвести того эффекта, который произвело принуждение сегодня вечером.
Как я мог обучать ее и работать вместе с ней, когда я знал, что она заботится обо мне, что она хочет быть со мной так же сильно, как я хотел быть с ней. Если я не мог даже взглянуть на нее, как я мог с ней поговорить? Как я мог справиться с физическим контактом, которого потребовали бы наши тренировки? Раньше это было достаточно трудно, теперь это было бы невозможно…
— Туда! — ее крик вывел меня из задумчивости как раз вовремя, чтобы повернуть. Неровная дорога выбрасывала камни из-под колес в облаке пыли, пока мы пытались не сбавлять темп. Тишина в машине теперь была нарушена звуком хрустящего гравия.
— Они снова поворачивают, — сказала она через минуту или две. Она продолжала давать мне указания, поворачиваясь то туда, то сюда, пока, наконец, не села. — Они снаружи маленькой хижины. Они уводят ее…