— Тело найдено… укушенным…обескровленным…
Я изменил курс влево и помчался на полной скорости. Мои мысли понеслись еще быстрее.
Это была не просто случайная атака. В маловероятном случае, если стригою удастся пересечь защиту, им придется пробираться ближе к центру кампуса, чтобы добраться до Учебного корпуса.
Вряд ли это было самое логичное место для кормления, тем более что ему пришлось бы пройти несколько других возможностей, чтобы найти жертву. Это не было работой кровожадного зверя, это был продукт чьего-то плана, каким бы безумным он ни был. Возможно, это было просто предчувствие, я мог совершенно ошибаться, но я мог думать только об одном человеке, который был достаточно сумасшедшим, чтобы попытаться сделать что-то подобное. Хотя Натали может показаться тихой и слабой, она также была в отчаянии. Отчаяние добавляет непредсказуемости. Если я был прав, я точно знал, куда она пойдет дальше со своей новообретенной силой.
Я приближался к следственному изолятору, когда увидел тело, распростертое на земле у входа. Страж, без сомнения. Я побежал посмотреть, жив ли он, сожалея, что в спешке уронил сумку с рацией и не смог вызвать подкрепление. Я был примерно в двадцати ярдах от него, когда из здания осторожно вышла еще одна фигура. Он был высоким, средних лет и бледным. Он был мороем. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать гораздо более здорового принца Виктора, входящего в дверь как свободный человек. Я крикнул ему, чтобы он остановился, зная, что даже с его вновь обретенным здоровьем я мог бы легко догнать его, если бы он попытался убежать дальше.
Однако вместо того, чтобы сдаться, он выглядел довольным, увидев меня, как будто это его забавляло.
— А, Беликов, — небрежно отозвался он, как будто встречался с другом за чашечкой кофе. — Я должен был ожидать, что ты будешь рядом. Не все узы образуются с помощью магии.
Его слова казались подходящими для сумасшедшего, которым он был. Они не имели никакого смысла, по крайней мере, ни для кого, кроме него самого. Я продолжал двигаться к нему, и он не сделал ни малейшей попытки отступить. Теперь, находясь всего в 5 ярдах от меня, я быстро взглянул вниз на своего коллегу, лежащего на земле, и заметил неглубокий, но последовательный подъем и опускание его груди. Он был без сознания, но жив.
Теперь я был всего в нескольких шагах от Виктора, готовый быстро задержать его, когда он снова заговорил со мной.
— К сожалению, я боюсь, что на этот раз вы можете опоздать. Такой позор. Действительно.
Он с тоской оглянулся в сторону следственного изолятора, и в тот же момент я услышал крик.
Это был крик, который остановил мои шаги. Это было отчаянно. Это было по-женски. Это было знакомо.
Нет.
В момент моего шока Виктор уже бежал к лесу и своему возможному спасению. Я стоял перед двумя вариантами, и у меня было меньше секунды, чтобы сделать свой выбор. Я мог бы либо пойти за Виктором, либо найти Роуз. Я знал, что мне следует делать… и я полностью проигнорировал это.
Мне потребовалось полминуты, чтобы дотянуться до рации павшего стража, прежде чем ворваться в двери и последовать за звуками продолжающейся битвы.
— Виктор сбежал из своей камеры, направляется к западной границе. Пропала видимость, требуется подкрепление.
В тот момент, когда я замолчал, я заметил Натали, теперь стригоя, когда она яростно швырнула Роуз об стену. Я отбросил радио в сторону и вытащил свой кол, осматривая помещение. Роза казалась довольно слабой, скорчившись на земле и спотыкаясь в попытке подняться. Было очевидно, что она приняла несколько жестокие удары по голове, и в этот момент она просто пыталась оставаться в сознании. Она была загнана в угол, напугана и не имела возможности убежать или защититься. Ничего, кроме меня.
Она, наконец, заметила мое появление, мелькнув глазами. Этого было достаточно, чтобы предупредить молодого стригоя о моем прибытии, но недостаточно времени, чтобы она вступила в бой. Я легко отразил ее первую атаку и встал между ней и Розой. Это была не идеальная позиция, так как она давала стригоям доступ к выходу, но держать ее подальше от Розы было моей главной заботой в данный момент.
К счастью, молодой стригой все еще был в муках битвы и жажды крови из-за ее недавно изменившегося состояния и был больше заинтересован в том, чтобы уничтожить нас, а не искать убежища. Я использовал ее психическое состояние против нее, позволив ей нанести один или два скользящих удара, чтобы приблизить ее, прежде чем я сделаю свой ход. Моему колу было почти слишком легко найти точку в ее сердце. Она даже не попыталась защитить его.
Когда я вытащил свое оружие из ее груди, она упала на пол с криком, полным боли. Возможно, она была бездушной, но на мгновение я почувствовал себя монстром. Как раз перед тем, как она упала, я увидел выражение шока и страха на ее лице.
Я видел девушку, к которой обращался за помощью всего несколько недель назад. Я видел девушку, которая отчаянно старалась угодить окружающим. Я видел ребенка, который просто хотел любви и внимания своего отца. На последнем издыхании она была не кровожадной убийцей, а просто маленькой девочкой. Она была так молода, даже младше моей младшей сестры, и теперь я убил ее. Ее жизнь, ее обещания будущего были потрачены впустую.
Мой момент скорби был прерван звуком позади меня. Роза теперь лежала на полу, проигрывая битву с сознанием. Она все еще дышала, но быстрая проверка ее пульса сказала мне, что она быстро угасает. Когда я просунул руки под ее тело, я увидел постоянный поток крови, вытекающий из раны на голове. У нее было не только сотрясение мозга, но и быстрая потеря крови. Всего несколько мгновений назад я столкнулся с бессмертным врагом, но это было ничто по сравнению с тем ужасом, который охватил меня сейчас.
Ее веки затрепетали, когда я поднял ее, ее губы растянулись в улыбке, когда она сосредоточилась на моем лице.
— Привет, товарищ, — я никогда не был так рад услышать ее нелепое прозвище для меня, но даже это не могло облегчить мою панику. — Ты был прав насчет стригоев.
Несмотря на то, что она шутила, ее голос был мягким и выдавал ее нынешнюю слабость. Я сомневаюсь, что смог бы услышать это, если бы она стояла на своих двоих рядом со мной, а не держала меня на руках, когда я бежал за помощью. Я должен был поддерживать ее разговор столько, сколько мог. Ей нужно было бодрствовать. Если она сейчас заснет, я не был уверен, что она когда-нибудь снова проснется. Ее ресницы начали опускаться.
— Роза. Роза. Открой глаза, — мой голос был напряжен, но это не имело абсолютно никакого отношения к тому, что я бежал. — Не засыпай, — взмолился я, — пока нельзя.
— Он был прав?
Я не понимал, о чем она спрашивала и почему, но, по крайней мере, она все еще говорила.
— Кто?
— Виктор…
Я посмотрел на нее сверху вниз, только чтобы увидеть, что она смотрит на меня так, как будто изучает меня. Даже в ее нынешнем состоянии она понимала меня слишком хорошо. Возможно, в данный момент я проделывал ужасную работу, скрывая свое беспокойство, но она все равно уловила основную причину этого.
— Он сказал, что это не могло сработать. Ожерелье, — ее голос срывался, из-за чего было трудно понять ее мысли.
— Что ты имеешь в виду?
— Заклинание, — пояснила она, затратив на это гораздо больше энергии, чем ей следовало бы. Она доблестно пыталась остаться со мной, но я не был уверен, было ли это вызвано ее надвигающейся смертью или желанием узнать правду. — Виктор сказал, что ты должен хотеть меня… заботиться обо мне… чтобы принуждение сработало.
Вереница ругательств пронеслась у меня в голове, и я не знал, слетели они с моих губ или нет. Он сказал ей. Она знала, что эмоции, вызванные той ночью, были вызваны не зачарованным ожерельем, а просто нашим собственным беспрепятственным освобождением. Она знала, что я забочусь о ней. Хуже того, она знала, что я солгал ей об этом.
По крайней мере, я так думал, пока не почувствовал, как ее рука коснулась моей рубашки. Ее пальцы дрогнули, ослабев настолько, чтобы даже ухватиться за ткань. Я заставил себя снова взглянуть на нее. Ее глаза были полны уязвимости; не потому, что она держалась за последнюю нить жизни, а потому, что она держалась за последнюю нить надежды.