Родители и даже братья молчали, лишь напряженно наблюдая за моими действиями.
Из прихожей послышался голос бабушки, прощавшейся с соседкой. А ёще повеяло ароматным запахом.
Уже через секунду я обнюхивала её плащ, чуть ли не облизывая его.
- Амалия, что с тобой? - удивилась она, слегка отстраняясь.
- Где ты была? - спросила я. Однако вместо вопроса послышалось рычание. Бабушка в испуге впечаталась в стену.
Мой нос зажил свой жизнью. Я выбежала на улицу, идя по запаху. И через несколько минут оказалась лицом к жареному бедру. Дальше сознание покинуло тело, полностью подчиняясь инстинктам. Это я уже после узнала, что пересекла три квартала в одной пижаме, с босыми ступнями, передвигаясь на полусогнутых ногах. Что залезла в окно к собиравшимся обедать Мюллерам, с пустыми глазницами зарычала на них, обнажая два ряда зубов и в считанные минуты съела прямо руками, разрывая на части и вгрызаясь в тёплое мясо, две курицы. Но и этого мне оказалось мало. Не насытившись, я рванула в ближайшую мясную лавку и, распугав покупателей и самого хозяина, запихала себе в рот почти целиком три каталки колбасы. Вот именно тогда мой голод оказался утолён, и включился мозг.
Сгорая от стыда, под полными ужаса взглядами я быстро ретировалась с места преступления. И рванула домой. Прохожие шарахались от меня. И понятно, почему. В одной из витрин я увидела свои растрёпанные волосы, порванную майку, перепачканное лицо. Радовало лишь то, что мне совершенно ничего не грозило. За такие проступки бетам могли лишь погрозить пальчиком. А уж новообращённой тем более всё простится. Лишь косые взгляды и усмешки будут преследовать меня следующие несколько месяцев, а может и лет. Если я не смогу напортачить ещё сильнее, или, наоборот, совершу какой-нибудь героический поступок. Например, убью мутанта.
Озадаченные и, мягко говоря, перепуганные родные ждали меня в гостиной. Я, понуро опустив голову, вошла к ним, готовясь к взбучке. Однако они молчали. Мама не ругалась, а лишь время от времени моргала и всхлипывала. Отец вообще постарался спрятаться за её спиной. Братья застыли статуями возле самого выхода, готовые при необходимости бежать. Бабушка смогла вернуть себе спокойствие и расслабленно восседала в кресле. Лишь спустя длительную паузу, она выдала, что мне поскорее нужно отправлять в Академию. На этом мы и разошлись.
Какое же счастье, когда тебя не могут наказать. Я впервые почувствовала некую власть над родными. И это чувство опьяняло. Никто больше не заставлял заниматься домашними делами, рутинными обязанностями. Я в своё удовольствие без вечной спешки приняла ванну, занялась ногтями, а затем и бровями. Снова поела, отмечая, что из под кожи стали высвечиваться мускулы.
Платье уже было поглажено, а парикмахер ждал меня внизу. Хоть он и трясся от страха, но ножницами владел умело. Аккуратно подстриг кончики моих светлых волос и завил их на бигуди.
Спать я также легла в столько, во сколько захотела. И поедая на ночь мороженое. Может не так уж и плохо оказаться бетой?!
В три часа дня вся наша семья собралась в парадном зале дома альфы - Ноэля Диггера. Сам он восседал на роскошном кресле, обитом бардовым вельветом. За спиной стояла его многочисленная семья. Ноэль выглядел приветливым, но очень уставшим. Альфы черпают силы из своей стаи. Чем сильнее стая, чем больше в ней бет, тем могущественнее клан. Увы, наш клан переживал упадок. За последние пять лет в нашем клане появилось лишь две беты - я и Клэр Крамер, а всего нас около тридцати. Что касается альф, то их не было уже на протяжении последних пятидесяти лет. То есть целых пять десятилетий кланом управляет семья Диггеров.
- Прошу вас всех поприветствовать нового члена стаи, - провозгласил Диггер после того, как перестал играть оркестр - Амалию Роджерс!
Меня, всю такую нарядную, в длинном бежевом платье, с волнами на голове и ярким макияжем встретили негромкими аплодисментами. Только вот чужие глаза злорадно усмехались. Мой острый слух улавливал язвительные комментарии по поводу моего позднего обращения и вчерашнего поведения:
- Лучше быть необращенцем, чем позорить клан своей запоздалостью.