Прозвучали длинные гудки, на которые никто не отвечал. Дмитрий Евгеньевич невольно принялся считать: один, два, три… «За прошедшее время Хацкевич стал настолько осторожен, что трубку при звонках неизвестных абонентов не берет?» – подумалось ему.
Но уже в следующую секунду гудки прервались, и холодный голос произнес:
– Слушаю.
– Илья? – спросил подполковник.
– Он самый. Кто это?
– Это тебя Старцев беспокоит.
– Дмитрий Евгеньевич?
– Все так. Вижу, ты меня не забыл. Это хорошо! Наверняка за это время, что мы с тобой не виделись, у тебя набралось очень много новостей, хотелось бы их услышать. Так когда мы с тобой встретимся? Вот только не надо мне говорить, что ты не в городе и находишься где-то у черта на рогах!
– Даже не собираюсь, Дмитрий Евгеньевич, – обиделся Хацкевич. – Если бы даже я находился где-то за десять часовых поясов от вас, все равно непременно бы приехал на встречу с вами.
– Ценю… Сделаем вот что, ресторан «Сирень» помнишь?
– А то как же! Последний раз мы с вами встречались именно в этом ресторане.
– Предлагаю не нарушать установившейся традиции и встретиться там, скажем, сегодня часов в восемь вечера.
– Хорошо, Дмитрий Евгеньевич, подъеду вовремя. Только теперь это не «Сирень», а «Лаванда».
– «Лаванда», говоришь… Что ж, пускай будет «Лаванда», вполне подходящее название.
Подполковник Старцев пришел в ресторан за несколько минут до встречи, сел лицом к двери за свободный столик у самого окна, за которым рос какой-то широколиственный куст.
Как выяснилось, ресторан «Лаванда» слыл весьма респектабельным заведением. Изменения в заведении произошли значительные, вплоть до лаванды, запахом которой тянуло из всех щелей. Этот запах Старцев не выносил, но на время встречи придется с ним смириться. За столами, накрытыми белыми праздничными скатертями, сидела изысканно одетая публика, и в какой-то момент, одетый весьма по-простому, он ощутил себя инородным телом.
Заказав бутылку водки и закуску, Дмитрий Евгеньевич стал дожидаться Хацкевича. Тот пришел вовремя, не опоздав ни на минуту.
Дружески обнялись, а потом запили впечатление от встречи рюмкой водки, закусили кусочками осетрины. Со стороны они выглядели хорошими приятелями, решившими в ресторанной роскоши и в приятном общении испить водочки. Вряд ли кто-нибудь из посетителей мог подозревать, что на самом деле происходит встреча куратора со своим информатором, что после установления доброжелательной обстановки Хацкевич даже не почувствует своего подневольного положения и снятие информации произойдет в форме непринужденной беседы старых приятелей, истосковавшихся по доброму общению.
– Я слышал, что твои дела идут в гору, – сказал подполковник таким тоном, словно всерьез радовался успехам своего приятеля. Словно речь шла не о международной контрабанде в миллионы долларов, а о приватизации газовой трубы.
– Есть такое дело… Мне стали доверять, – сдержанно ответил Хацкевич.
– Я даже слышал, что стали доверять гораздо больше, чем другим.
Всего-то небольшой комплимент, чтобы завоевать расположение, и Илья Хацкевич попался. Слабые натуры податливы на откровенную лесть. Прием старый, используется едва ли не со времен Адама, но действует практически безотказно.
Подбородок информатора слегка приподнялся, преисполненный собственной значимостью, и он негромко, даже как-то торжественно проговорил:
– Надо просто быть хорошим парнем, и тогда люди будут тебе доверять.
– Ты хороший парень, – легко согласился Старцев. – Мы с тобой всегда прекрасно ладили, уверен, что договоримся и сейчас. Ты пей водочку-то… конец рабочего дня, можно и расслабиться. – Хацкевич опрокинул рюмку одним махом. – У меня к тебе будет вот какое дело: ты что-нибудь слышал о коллекции Феоктистова?
– Это кто такой? – по-деловому спросил информатор, аккуратно подцепив на вилку кусок семги. – Художник, что ли, какой-то?
– Нет, это крупный коллекционер, собирает старинные картины, антиквариат. Весьма состоятельный человек!
– Фамилия какая-то знакомая, но вот где ее слышал, не припомню.
Подошедший официант прервал завязавшийся разговор. Складывая пустые тарелки на поднос, он заинтересованно полюбопытствовал:
– Господа, может, вам еще что-нибудь принести?