— Этого мало, Гэри. Очень мало.
— Ты сам настаивал на этом, Дэниел. Академия будет такой сильной, динамичной и бодрой, что другим человеческим цивилизациям останется только завидовать ей. Если какой-нибудь культуре и суждено победить хаос, пережить эпидемии солипсизма и прорваться на другую сторону, то именно ей. И все же, если она потерпит неудачу…
— В том-то и дело, Гэри.
— Верно. Один шанс из четырех за то, что человечество уничтожит себя. Дэниел, я понимаю, почему ты ищешь чего-то лучшего. Ты вынужден делать все, что в твоих силах, чтобы повысить вероятность выигрыша. Во-первых, ты потребовал создания тайного общества менталиков, чтобы помочь руководить Первой Академией. Но это позволило увеличить шансы лишь на несколько процентов. Хуже того, оно поставило перед нами новые проблемы. Например, неприязнь простого народа к новой аристократии телепатов. И возможность появления менталиков-мерзавцев.
Гэри поднял обе руки.
— Так что же? Выбора нет? Либо смертельная битва с хаосом, либо постоянный правящий класс мутантов. Неудивительно, что ты в конце концов решил создать третий вариант! Неудивительно, что так упорно работал над Гайей, которая могла бы заменить План Селдона.
Когда Дэниел ответил, в его голосе звучали глубокое уважение и сочувствие.
— Гэри, твоя работа все еще имеет огромное значение. Следующие несколько веков человечество нужно будет чем-то занять.
— Занять? Ты хочешь сказать «отвлечь», не правда ли? Члены моей Академии будут считать себя дерзкими исследователями, держащими в руках судьбу человечества, собственными усилиями и с помощью законов истории завоевывающими лучшее будущее. А затем появишься ты и представишь им свой проект. Уже одобренный тем парнем, который «знает все».
— Человеком, который всегда прав, — поправил Дэниел. Гэри махнул рукой.
— Без разницы. Дэниел вздохнул.
— Я понимаю твои опасения, Гэри. Но подумай о долгосрочной перспективе. А вдруг в других Галактиках есть существа, подобные мемам, с которыми мы столкнулись на Тренторе? А вдруг они окажутся более могущественными? А вдруг они уже ассимилировали все жизненные формы в своей Галактике и сейчас движутся нам навстречу? Эта внешняя сила станет страшной угрозой человечеству. Мы будем уверены, что вы выживете, только тогда, когда все люди станут единым, могучим и спаянным суперорганизмом — Галаксией!
Гэри захлопал глазами.
— Надуманный сценарий. Или как минимум очень отдаленная перспектива.
— Возможно. Но могу ли я отвергнуть такую возможность? Я подчиняюсь Нулевому Закону и обещанию, данному Элайджу Бейли, защищать вас всех, чего бы это мне ни стоило! Любой ценой! — Р. Дэниел Оливо сделал шаг вперед и поднял руку к небу. — Гэри, вспомни еще и о том, что каждая человеческая душа окажется в контакте со всеми остальными! Новые знания будут мгновенно становиться всеобщим достоянием. Каждая птица, животное, насекомое объединятся в одну огромную единую сеть. Наступят блаженство и взаимопонимание, о которых мечтали древние мудрецы. И на это уйдет вдвое меньше времени, чем потребуется твоей Академии, чтобы вступить в последнюю битву с хаосом!
— Да, это впечатляет, — согласился Гэри. — И все же мой разум и моя душа остаются с Терминусом, на другом конце Галактики. Маленьким мирком, очень похожим на этот… на бедную израненную Землю. Говори что хочешь, Дэниел, но все шансы на их стороне. Сходятся все факторы. Вероятность очень высока…
— Семидесяти процентов недостаточно.
— Неужели ты не дашь им хотя бы попробовать?
— Гэри, даже если они и прорвутся на эту мифическую другую сторону, ты не знаешь, какого вида общество они построят потом! Ты сам признаешь, что в этой точке социоуравнения начинают трещать по всем швам. Ладно, допустим, что твоя Академия сможет победить хаос и достигнет великой новой мудрости, но что потом? Как быть со следующим кризисом? О дальнейшем психоистория молчит. Мы с тобой оба слепы. Мы не имеем представления о том, что будет дальше. И возможности помочь или защитить их.
Гэри кивнул.
— Эта неопределенность… эта невозможность предсказать… была ужасом всей моей жизни. Именно с ней я и воевал и именно поэтому всегда тянулся к тебе, Дэниел. И только сейчас, когда мой конец недалек, я увидел в ней странную красоту… Человечество похоже на чудовищно искалеченного ребенка, который вынужден всю жизнь оставаться в теплой, уютной и безопасной детской. Дэниел, ты можешь расходиться с кельвинистами во многом. Но и ты и они предлагают лечить нашу коллективную травму с помощью амнезии, тусклого забвения, которое может исчезнуть в любой момент, как только вы, наши защитники, решите раздвинуть шторы и распахнуть дверь. Однако вы никогда этого не сделаете. Если бы не хаос, такое обращение с нами было бы чудовищным преступлением. Но даже с учетом хаоса всему должен быть предел! Должен настать момент, когда ребенка спускают с привязи и позволяют самому делать выбор! Смотреть в лицо будущему! — Гэри улыбнулся. — Мы можем только надеяться, что наши наследники будут лучше нас. Нельзя требовать, чтобы они были совершенством. Потомкам придется самостоятельно решать встающие перед ними проблемы. По очереди.
Дэниел какое-то время смотрел на друга, а потом отвел взгляд.
— Ты можешь в конце жизни прийти к такому выводу, но я запрограммирован более жестко. Я не имею права ставить под угрозу существование человечества.
— Понимаю. Но подумай сам, Дэниел. Если бы Элайдж Бейли сейчас оказался здесь, ты не думаешь, что он захотел бы воспользоваться возможностью?
Робот не ответил. Снова наступило молчание, и это вполне устраивало Гэри. Он любовался уравнениями на фоне звезд и продолжал чего-то ждать.
Того, что он мельком видел раньше.
Внезапно несколько плававших в воздухе факторов перешли на новую орбиту и соединились в узор, который существовал только в его мозгу. Такой формулы не было ни в одной версии Главного Радианта. Возможно, она была галлюцинацией старого человека. Или суммой всего нового, чему он научился во время своего последнего приключения.
Как бы то ни было, она заставила Селдона улыбнуться.
«Ах, это снова ты? Ты настоящая? Или всего-навсего воплощение жадной мечты?"
Все возвращается к своему началу.
Гэри посмотрел на Дэниела, не сомневаясь в том, что это самая благородная личность, которую он когда-либо знал. После двадцати тысяч лет, отданных борьбе за благо человечества, робот оставался несломленным, целеустремленным и решительно ведущим своих хозяев к пункту назначения, где все живут хорошо, мирно и счастливо. «Конечно, он сдержит свое обещание. Я непременно увижу свою любимую жену. В последний раз».
Гэри, женатый на женщине-роботе, испытывал симпатию к Зорме и Клодии, которые стремились к более тесному союзу между двумя расами. Возможно, через много веков их подход объединился бы с другими и дал обильные всходы. Но сейчас их планы и надежды были неактуальны. Сейчас реальные шансы на успех имели только два варианта. С одной стороны, Галаксия Дэниела… а с другой — мерцающая фигура, которая плыла в небе над головой Гэри.
— Наши дети могут удивить нас, Дэниел, — сказал он, прерывая долгое молчание.
Немного подумав, друг-робот повторил:
— Дети… Ты имеешь в виду потомков тех, кто сослан на Терминус?
Гэри кивнул.
— Через пять веков плюс-минус несколько лет начиная с сегодняшнего дня они уже будут другими людьми — дотошными, привередливыми, гордыми как своей цивилизацией, так и своей индивидуальностью. Ты сможешь одурачить большинство роботов своим «человеком, который всегда прав», но я сомневаюсь, что многие члены Академии смирятся с этим.
— Знаю, — откликнулся Дэниел, в голосе которого звучала боль. — Близорукие будут сопротивляться объединению в Гайю. Возникнет паника, возможно, даже насилие. Но на конечном итоге это не отразится.
Гэри улыбнулся в ответ.
— Дэниел, кажется, ты не совсем понимаешь. Тебе следует бояться не сопротивления. Наоборот, величайшей угрозой твоему плану станет некий странный способ его принятия.