— Мировая общественность, вся Империя имеет право знать…
— Но почему вы считаете, что я должен терпеть все, чего только пожелает общественность?
Губы журналистки изогнулись в улыбке, которую чувствительный фильтр пропустил — очевидно, мадам Мунроуз окончательно решила представить это интервью как выражение пожеланий общественности.
— Вы скрываете факты, которые затрагивают интересы общества…
— Мои исследования затрагивают только мои собственные интересы.
Журналистка пренебрежительно отмахнулась.
— А что вы скажете как математик о тех, кто считает, что полные симуляторы реальных личностей глубоко аморальны?
Гэри ужасно недоставало собственного фильтра учтивости. Он был уверен, что успел о чем-то проговориться, а потому приложил все, усилия, чтобы сохранить хотя бы невозмутимое выражение лица. Надо поскорее перевести разговор на менее скользкую тему.
— Насколько вообще реальны эти симуляторы? Кто-нибудь знает?
— Они определенно показались вполне реальными и вполне человечными всем, кто присутствовал на дебатах. — Брови журналистки чуть приподнялись.
— Мне очень жаль, но я там не был и передачу тоже не смотрел. У меня, понимаете ли, очень много дел.
По крайней мере, это была правда. Мунроуз нахмурилась и подалась вперед.
— Вы так сильно заняты своей математикой? Ну, что ж, тогда расскажите нам, пожалуйста, о психоистории.
Гэри подумал, что слишком долго сидит с деревянным выражением лица — это могут не правильно истолковать. Он заставил себя улыбнуться.
— Это всего лишь слухи.
— Из конфиденциальных источников мне стало известно, что Император ценит вас в первую очередь из-за этой так называемой теории истории.
— Из каких же это источников?
— Сейчас я задаю вопросы, сэр…
— С чего вы взяли? Я по-прежнему служу обществу, я — профессор. А вы, мадам, отнимаете у меня время, которое я мог бы посвятить своим студентам.
И, коротко поклонившись, Гэри прервал связь. После того, как он просмотрел запись своей знаменитой перепалки с Ламерком, которую снял незаметно подкравшийся репортер, Гэри взял за правило прекращать любые разговоры, когда они начинали затрагивать опасные темы.
Едва Гэри откинулся на спинку кресла, как в кабинет вошла Дорс.
— Я слышала, тут был кто-то важный, о чем-то тебя выспрашивал?
— Я уже отключил ее. Докапывалась насчет психоистории.
— Ну, тогда ей суждено было быть выставленной за дверь. Психоистория! Какое загадочное сочетание слов! Будоражит воображение.
— Может, если бы я назвал это «социоисторией», люди решили бы, что это слишком скучно и оставили бы меня в покое?
— Ты никогда не смирился бы с таким противным названием! Электронный дверной щит сверкнул и затрещал, когда сквозь него прошел Юго Амариль.
— Я вам не помешал? Вы, кажется, что-то обсуждаете?
— Да нет… Так, ничего особенного. — Гэри встал и помог Юго добраться до кресла — тот все еще заметно хромал. — Как твоя нога?
Юго пожал плечами.
— Нормально.
Неделю назад к Юго подошли на улице трое головорезов и очень спокойно и доходчиво объяснили ситуацию. Их наняли, чтобы нанести Юго кое-какие повреждения — в качестве предупреждения, о котором он не должен забывать. Ему переломают несколько костей, и — что особенно важно — он никак не сможет этому помешать. Главарь бандитов разъяснил Юго, что можно провести процедуру «по-хорошему», а можно и «по-плохому». Если Юго станет сопротивляться, его измолотят так, что от костей останутся только мелкие щепочки. Это — «по-плохому». А «по-хорошему» — они просто сломают ему голень одним быстрым и точным ударом. Потом Юго рассказывал:
— Я немного поразмыслил, а потом сел прямо на тротуар и вытянул вперед левую ногу. Положил ее так, чтобы бордюр приходился пониже колена. И их главный пнул меня — как раз туда, куда нужно. Чистая работа — сломалось ровно и с первого раза.
Гэри пришел в ужас. Пресса, естественно, тотчас же вцепилась в эту историю. Единственное, что Гэри сказал журналистам: «Насилие — последний козырь дилетантов».
— Медтех сказал, что должно зажить через недельку, — сказал Юго, когда Гэри помогал ему садиться. Кресло немедленно изменило форму, подстраиваясь под фигуру Юго.
— Имперская служба безопасности до сих пор не выяснила, кто это сделал, — сказала Дорс, расхаживая по кабинету из стороны в сторону.
— Да таких, кто. мог, полным-полно. Они, кстати, вполне могли напасть на меня только потому, что я — далити.