– Какой интересный замочек, – Персивальд на миг, приложив руку к книге, убрал обожженную ладонь и отложил книгу на стол.
– Да уж. Сама раз пятьсот ладони жгла, пытаясь открыть. Хорошо тебе. Повелитель.
– Не плачься, генерал Кровавых рассветов, помниться методы твоей работы не отличаются мягкостью, нежностью и прочей атрибутикой приятности.
– Ты невыносим.
– Я Повелитель.
– Железный аргумент. Ой, мы проснулись, – радостно улыбнулась суккуба, смотря на то, как исчезнув кокон тьмы, показал, удивленно взирающую на нее сову. – Все-таки у твоей силы положительная черта есть, – увидев, как сова поежилась, словно замерзла, суккуба ее бережно прижала к своей груди.
Катаринка
Холодно. Как же холодно. Словно по голове ударили. Черт. Где я? Ой, кто это? Какая разница. Она теплая. Спать. Как же хочется спать. Рэд…прости, но так тепло и спать так хочется.
– Ну, ты посмотри, какая милая она, – умилительно промурлыкала суккуба, поглаживая, прижавшуюся к ее шикарной груди сонно зевнувшую сову.
– Птицу не отдам. Нужна милота, болото вон рукой подать. Там этой милоты выбирай пока не надоест.
– Ты и правда Ужас, – фыркнула суккуба, продолжая гладить сову.
Катаринка
Как тепло. Немножечко поспать. Силы восстановлю, все будет хорошо. Немножечко поспать. Так тепло, хорошо. Спааать.
Внезапно сова, вновь заискрившись перьями, вздыбилась ими как от разряда тока. Помотав головой, она выбралась из объятий удивленной суккубы и, пошатываясь, прошла в сторону края стола, но упасть ей не дал ректор, подхватив ее, прижимая к себе.
Катаринка
Так, такие ощущения только когда…ой…стоп, стоп. Неужели на мне сейчас что-то приворотное испытали. Только пригрелась я. Так погодите, почему я ничего не вижу?
Завозившись в объятиях ректора, сова подняла на него голову и замерла оцепенев, узнавая.
– Ты птичку сейчас доведешь до смерти, своим взглядом, – проворчала суккуба, потянувшись за совой и получив по рукам от ректора, – Деспот.
– Угомонись. Реакция интересная у нее на твои чары.
– Я бы даже сказала полнейшее отторжение моих чар, – разочарованно выдохнув, суккуба поднялась, – ладно, победил, но я не сдаюсь. Тем более мне пора. Границу мы укрепили, но все равно периодически порталы открываются и к нам падает народ, если так продолжится и дальше, твой отец прав, мир погибнет.
– Погибнет или нет, еще посмотрим, – махнув рукой, ректор открыл портал перехода во дворец, замерцавший золотистыми искрами, окутавшими суккубу и мгновенно втянувшими ее в портал, закрыв его.
Вновь посмотрев на все еще с ужасом взирающую на него сову, Персивальд усмехнулся и, внезапно наклонившись, поцеловал ее в макушку.
– Не бойся, я тебя не обижу.
Катаринка
Офигеть. Надо бежать.
Попытавшись вырваться из объятий ректора, сова потерпела неудачу. Замерев, она прищурилась и тюкнула в подбородок его клювом, развеселив.
– Ты и правда, забавная. Так, надо бы тебя после болота и чар генерала помыть.
Катаринка
Не, не не не…не вздумай…те…нет…не
Но мысленный протест не был услышан, поэтому ведьма стала вырываться. Отчаянно затрепыхавшись, вновь вырываясь, сова вдруг замерла, от резкой боли в левом крыле. Отвлекшись на боль, Катаринка пропустила момент, когда ее отнесли в ванную и усадили в набравшуюся за мгновение приятно благоухающую травами теплую воду. Боль отступила. От приятного тепла вновь захотелось спать и стало не важным, что ее все-таки сейчас искупают. Накатившее от теплой и приятно благоухающей лесными травами воды спокойствие заставило сову сонно прильнуть к бортику ванной, прикрыв глаза от приятных ощущений. Когда Персивальд погладил по голове ее, она уже не дернулась, раззевавшись и сонно пытаясь понять, как до сих пор не утонула, но догадки «каким образом?» и «почему?» не приходили в голову. Мысленно махнув на все рукой, ведьма решила отложить поиски ответов на более поздний срок, полностью отдавшись на волю теплой и, как поняла она по исчезнувшей боли в крыле, целебной воде.
Даже когда в ванную залез ректор, ее страх и удивление перед ним было на корню придушенно этим всеподавляющем и опьяняющем спокойствием, которое приносила эта целебная вода. Прикрыв глаза, дабы не увидеть лишнего, ведьма замерла на воде, представляя себя ненюфаром, качающемся на волнах, постепенно убаюкиваясь сильнее. Сон спугнули руки ректора, который притянул сову ближе к себе, намереваясь помыть подкопченную птицу.