Он задумчиво порылся в документах, слюнявя пальцы длинным, раздвоенным на конце языком. Я отвернулась, подавив приступ рвоты.
— Вот… Натаниэль Лоу Морус, Караш-Гар Ораш, Лотусс Мирх… кварта «Неуловимые», казарма номер тридцать пять, алый сектор.
— А может сначала в столовую, — проблеяла я, понимая, что знакомство затянется, и я не поем. — Кушать очень хочется.
В животе урчало, напоминая, что скоро ужин, а я еще не обедала.
Форма и учебники никуда не денутся, кадеты моей будущей кварты тоже, а столовая имеет свойство закрываться. И желудочный сок разъедать стенки желудка, который мне еще пригодится. Другой еды тут не достать. Жареного тарха, подстреленного эльфом в полете, я так толком и не попробовала, Аллозавр помешал. Еще чуть-чуть и я не откажусь от полумертвого цуфика. Я когда нервничаю — ем много. А тут сплошной стресс для нервной системы.
Наг смерил меня презрительным взглядом.
— Учти, растолстеешь — будешь ходить голой. У нас форма ограниченна количеством размеров.
Я даже задохнулась от возмущения. Да мне еще толстеть и толстеть до здешних верзил!
— Учту, — буркнула я, понимая, что обед увижу не скоро.
Глава 6
— Ну, нет у меня такого размера формы! — немолодой наг перебирал зеленые стопки сложенной одежды на длинных рядах полок, поделенных на сектора с закорючками, обозначающими размеры. — Вот, самый маленький. Примеряй.
Он положил на выщербленную столешницу цвета хаки брюки и куртку. Я пожала плечами и принялась за куртку. Манжеты рукавов закрыли нижние фаланги пальцев. Великовато, но не катастрофично. На груди вообще отлично, а плечи накачаю. В любом случае. Ректор озаботиться обязательными тренировками. С брюками дело обстояло хуже.
У них тут ноги в прямом смысле от ушей растут?
Сидя на стуле, уныло покачивала ножками, с которых свешивались края брючин. Оба нага задумчиво смотрели на меня.
— И кто вас таких мелких делает? — покачал головой кастелян, разглаживая аккуратную стопочку серого в черную крапинку белья. — Не иначе светлые в роду были.
— Эти светлые вроде и сидят у себя, а нет-нет да вылезут, — зло прошипел Люлик. — Одна от них польза, что заврусов отстреливают. А так бы давно их…
Кастелян согласно кивал, почесывая подбородок. Махнув рукой, вынес вердикт:
— Подогнешь, подошьешь.
— А у вас есть иголки и нитки? — пожала плечами, решив, что справлюсь сама.
— Все мыльно-рыльное тебе выдал, — сверился со списком наг, кивнув на внушительных размеров мешок. — С ботинками тебе повезло, — обрадовал кастелян, — есть на тебя маломеры. Училась тут такая когда-то. Тоже светлых кровей. Мамаша ее тут обучалась. Да отстала на учениях от своей кварты. И ладно бы краты сожрали…
— Замыкающая — это обычное дело отстать. Туда и берут самых никчем, что заврусам скормить не жалко, — кивнул Люлик. — Но смерть почетная.
— Так я говорю, а то ведь светлые поймали и… — он расстроенно цыкнул. — Выкупили ее месяца через три родные, а она уже в тягости. Вот дочка-то родилась, а как подросла — к нам. Три года отучилась и… эх… на последнем курсе крата гнали в ловушку, и в пропасть свалилась. А ботиночки остались. Неношенные. Бери, кроха. Ты-то фланговая?
— Замыкающая, — тихо произнесла, кусая губы.
— Эх, совсем уже, — расстроенно покачал головой наг-кастелян, — детей призывают. Видать дела у них там совсем плохо.
Он многозначительно глянул наверх и расстроенно выдохнул. Я нервно сглотнула, отгоняя прочь тревожные мысли. Из голодного организма оптимизм выветривался со скоростью звука.
— Писчее получили, одежду тоже, — перечислил Люлик, — теперь к оружейнику. Тебе знак нужен, а так и будешь лбом двери открывать.
Я зло посмотрела на секретаря, и до меня дошло. До того, как я появилась Люлик был самым тщедушным ее позорищем. Он не рисковал дать отпор кадетам-задирам, а некоторых, таких как Ритана, откровенно побаивался. Теперь появилась я. И он отыгрывается на мне за все причиненные обиды. Дедовщина. Скоро узнаю, существует ли она среди кадетов. Что-то подсказывало, что все пройдет в лучших армейских традициях. От этих мыслей даже приуныла немного. Хорошо, когда можешь что-то противопоставить этим ходячим рекламам зашкаливающего тестостерона. А что могу противопоставить я? Ну чем мы, земляне, сильны? Смекалкой, конечно. Буду выкручиваться.
Мы поднялись по лестнице на следующий этаж, прошли несколько отсеков и остановились у дверей. Скорее всего, дверей. Поверхность казалась чуть вогнутой и гладкой. Возле сплошной стены светло-коричневой расцветки в мелкий папоротниковый лист толпились унылые кадеты. Одетые в плотно сидящие на тренированных фигурах зелено-коричневые в черных пятнах костюмы с накладками на плечах, груди и спине. Головы перемотаны маскировочными сетками с мелкими листьями. Лица размалеваны темными полосами, а то и полностью выкрашены в хаки. Большинство испачкалось землей, кровью и какой-то омерзительной слизью. От некоторых дурно попахивало, но никто не обращал на такие мелочи внимание. Каждый держал в руках искореженное оружие. Разбитые арбалеты, сломанные копья, луки разных размеров с трещинами и оборванной тетивой, сломанные клинки и кинжалы. Из-за двери громыхнуло: