В распахнутую дверь по двое входили драконы, испуганно озираясь. Старый дракон возглавлял шествие, смотрел прямо на меня, хмуря брови и сурово поджимая губы.
Ишь ты, орел чешуйчатый! И ни разу не запыхался, бегая за мной по коридорам! Есть еще порох в дряблых ягодицах! Но лучше нам его не нюхать!
Он впился глазами в пластину, которой я продолжала лечить шишку.
Ой! Я же ее отломала от чего-то там! Оглянулась, разглядывая статую диковинной птицы, смахивающей на ощипанного крупного пеликана, с выпученными глазами, крохотными перепончатыми крылышками на жирном тельце и рахитными ножками, с трудом удерживающими тело. Очень детально проработанный «пеликан» получился. Прямо, как живой! Похоже, я оторвала ему одно из крыльев. Повернулась к вошедшим, уже занявшим места вокруг главного дракона и смотревшим на меня с интересом и испугом, спрятала оторванное крыло за спину и растянула губы в невинной улыбке. Заметив мои манипуляции, старик-дракон насупился еще сильнее. Ткнул пальцем мне за спину и поманил, давая понять, что манипуляции с оторванным крылом не прошли для него незамеченными. Рядом с ним, сложив губы куриной попкой, на меня осуждающе косился Караш.
— Это не я. Оно само оторвалось. Я починю, — клятвенно пообещала я, пытаясь кое-как пристроить назад золотое крыло на спину «пеликану».
Ну что за мир! Ни скотча, ни изоленты!
На спину крыло пристраиваться не хотело. И я решила воткнуть его, куда воткнется.
Мне оно, крыло это, сто лет не нужно. А они потом сами как-нибудь на саморезы прикрутят или оловом припаяют.
Наконец крыло вошло в зазор между длинным и лысым хвостом и скукоженной попкой. «Пеликан» молча терпел надругательство над своей статуей, а за спиной перешептывались драконы.
— Избранная, это Избранная, — пронесся по рядам изумленный шепот. — Та самая, из пророчества светлых братьев. Она смогла прикоснуться к священной пайцзе на теле перводракона-предка.
Я напряглась, отступив в сторону от «пеликана» и бочком подобралась к другу.
— Чего это они? — толкнула в бок Караша. — Шепчут что-то непонятное.
— Ты, как оказалось, Избранная, — пояснил сумбур в драконьих рядах Караш. — Та самая, которая, если верить преданию, вернет магию в наш мир.
— Чего это вдруг?
— Это, — Караш кивнул на статую «пеликана»-рахитика, — застывший образ первопредка всех драконов, прекраснейшего Златокрыла. По преданию, только Избранной, которая сможет вернуть в наш мир магию, первопредок отдаст свое крыло. В нем зашифрован путь к магическому источнику.
М-да, и это прекраснейший Златокрыл?! Что-то, как-то он не очень… Когда статую лили болел… наверно.
Караш еще что-то высокопарно вещал о Пути, первопредке и магии, а я соображала, каким боком мне все это выйдет.
— Так за крыло бить не будут? — поняла из всей тирады одно.
Караш заткнулся и осуждающе глянул на меня. При слове «бить» старый дракон нахмурился и оскалился в улыбке. Должна была получиться кровожадной, но за неимением зубов вышло так себе. Настроение старичка передалось остальным, и они недовольно фыркали. Похоже, моя щуплая кандидатура никак не тянула на роль Избранной и Спасительницы драконьего рода. В этот момент предательская пластинка-крыло выскользнула и громким стуком упала на каменные плиты пола. Я ее подхватила и попыталась присунуть назад под хвост «пеликану»-первопредку, да нечаянно ухватилась горе-ладонью за другое крыло, которое моментально истлело под моими пальцами. Дружный злой драконий выдох и запах паленного наполнили воздух залы. Я поняла, что бить будут и больно, если сейчас же что-то не придумаю.
— Я перфекционист… нервная очень. Не могу видеть, когда не идеально. Руки так и чешутся исправить. А тут «пеликан» этот однокрылый… в смысле Златокрыл, дракон-праматерь драконов… нет-нет, праотец драконий Златокрылый… или прадед… Предок, в общем… А я перфекционист, мне только идеально. А у него одного крыла нет. Вот я второе и тю-тю… для симметрии… исключительно…ага.