Вспомнив все и осознав масштаб содеянного, я немного струхнула. Я себе много позволила, даже переборщила и не слегка. Но дракон словно забыл про поцелуй. Похоже, моя прическа его интересовала много больше.
Да что там не так с треклятыми хвостами? Я уже нервничаю!
— Я никому не отказывала! — возмутилась предположением ректора.
Глядя как полезли вверх его брови, поняла, что брякнула двусмысленность и поправилась:
— Я замыкающая, а он фланговый из одной кварты и только. Между нами ничего не было и не предполагалось.
Бриш заставлял оправдываться, а это раздражало. Почувствовала, что начала заводиться. Надоели эти полунамеки. Хочешь сказать — скажи прямо, а не ходи вокруг да около. Недобро сощурилась и повторила жест ректора, закрываясь. Нутром чувствовала, ничего хорошего не услышу от него.
— Вот у него и спросите, что скажет ваша прическа любому дракону, — он отлепился от стены, развернулся и спокойно пошагал на звук студенческой попойки, сверкая прорехой.
Вот только мне совсем не хотелось смеяться. Гядя ему в след, едва не скрипела зубами.
Вот ведь драконище поганое! Раздраконил любопытство, оставил в полном раздрае чувств и смылся. Если он и в постели такой… недодел, то…
— Заканчивайте, Кутько. Что значит ваше «то…»? — Бриш остановился, ждал не поворачиваясь.
Я молчала, кусала от досады губы, понимая, что ляпнула вслух.
— Ничего такого не имела… Это от досады, — промямлила, глядя в широкую спину.
— Вот сначала поимейте, а потом делайте выводы….Ваша прическа значит, что вы готовы к отношениям. Хвостов у вас наверчено… м-да… четыре. Соответственно, ищете четырех партнеров, — сказав, не оборачиваясь, продолжил путь.
От услышанного моя челюсть рухнула, и, подскакивая, закатилась куда-то. Поверить не могла в услышанное. Опозориться по всем статьям. Бедный Лосик! Он же прическу увидел и… а я его «дланью правосудия»… насмерть. А что другие драконы подумали обо мне! Мама дорогая! Наделала делов! Это еще ректор про пайцзу не знает…
Память услужливо подсунула ухмыляющееся лицо Караша. Все знал и ничего не сказал! Вот же гад чешуйчатый! Устроил себе развлечение за мой счет. Я тоже себе устрою. Ну, держись драконище!
— Убью гада, — прошептала я, — все чешуйки по одной повыдергиваю. И это только начало мести…
Уже развернулась бежать в портальную, когда локоть перехватили чужие пальцы, останавливая яростный порыв немедленной мести.
— Куда собралась? — прошипел ректор, обдавая ухо дыханием.
Я рванула от дракона, опасаясь его новой вспышки ярости. Целовать его снова мне не хотелось. Да и вряд ли поцелуй помог бы.
— Отомщу и страшно, — шипела в ответ, пытаясь вырвать зажатый намертво локоть из чужих пальцев. — Знаете, сок гриба полоцерута склеивает в момент, и если обмазать им презерватив Караша то…
Ректор резко развернул к себе, и я заметила, как у него нервно дернулся глаз. Перестала выдергиваться, понимая, что ничего этим не добьюсь. Дракон во сто раз сильнее меня. Надо хитрить.
Я стискивала кулаки, ожидая момент, когда он потеряет бдительность и разожмет пальцы.
— Ты же не в серьез, Дана? — с надеждой заглянул он мне в глаза, не веря услышанному.
— Конечно, нет, — по акульи улыбнулась, пытаясь усыпить его бдительность, — его девушка не виновата, что кто-то мудак. Лучше презерватив изнутри обработать слюной Йорика. Караш наденет, и контрацептив с содержимым упадет на землю… горсткой пепла…
Дракон побелел и покосился на мою кое-как забинтованную руку. Представив рожу Караша, разглядывающую «пепелище его любви», и уловив испуганный взгляд другого дракона, не сдержалась и зловещее расхохоталась.
— Членовредительство в академии запрещено, — ректор разжал пальцы, выпрямился и сделал пару торопливых шагов назад, явно испугавшись размаха моей мести.
— Не льстите чешуйчатому гаду. Чтобы называть месть членовредительством, для начала неплохо ему этот самый член заиметь, — фыркнула я, поправляя повязку.
— И все же… — настоял на своем Бриш, качая головой, — это твоя кварта, Дана, вы должны уметь договариваться. Как в каждой семье.
Я вспыхнула и вскинулась на него.
Вот ведь заботливый какой! Все их пресловутая мужская дружба. Драконища плешивые, покрывают друг друга… заступаются…
— Четыре хвостика, ректор! Четыре здоровенных мужика! — напомнила ему провинность Караша, пытаясь достучаться. — У меня даже отверстий…
Задохнулась от нахлынувших эмоций, едва сдерживая подступающие слезы. Сжала кулаки и тихонько всхлипывала.