Арвен и бровью не повел, проигнорировав обвинения. По лицу разозленного дракона катилась волна трансформации, украшая его черной чешуей.
— Никто из светлых не обидит Избранную, — вздернул подбородок эльф. — Как второй наследник престола я обещаю, волосок не упадет с ее головы. Мое слово закон, тебе ли не знать, дракон.
— Конечно, не упадет, — не скрывая сарказма произнес Бриш. — Вы ей голову вместе с волосами снимите. С чего мне тебе верить, светлый? Все расы живут в мире, а вы против всех? Почему светлые эльфы поставили себя против всех рас в Лурании. Выстроили город рядом с магическим источником. Отстроили стену. Попавшие к вам не возвращаются. А те единицы, кто вернулся, молчат обо всем, что с ними тут делали. А Дана… не думай, что вам удаться заграбастать себе ключ к магии. Вы не будете держать ключ у себя и диктовать условия другим расам. Не в этот раз, светлый. Пусть твои старейшины не надеяться.
— Не тебе это решать, дракон! — высокомерно произнес Арвен.
— Как раз мне, наследнику клана Черных драконов, — недобро усмехнулся Бриш. — Я выше тебя по положению, лопоухий. Умерь свою спесь. Мы соберем Совет Четырех Рас на нейтральных землях. И ваше право присылать Правящего решать вопрос возрождения источника или остаться в стороне. Я так понимаю, лопоухие решили не рисковать основным наследником и отправили решать вопрос тебя?
— Ты что-то имеешь против моей кандидатуры?
— Пока ты не тянешь руки к моей паре, мне без разницы кто будет от светлых, — он повернулся ко мне, готовой в очередной раз возразить и мягко проговорил:- Дома, моя милая, я тебя выслушаю.
Не успела я возразить, что никакая не «его милая», как над головой раздался резкий крик трипадрючиса, эльф от неожиданности вздрогнул, спустил тетиву арбалета. Болт пропел свою короткую песню и воткнулся в грудь дракону. Стоявший у края Бриш нелепо взмахнул рукой и рухнул со стены вниз.
Там же твари! Они его, безоружного, разорвут и сожрут!
Не думая, что делаю, рванула клинок из ножен и прыгнула следом.
Приземлилась на что-то мягкое, сдавленно охнувшее подо мной. Огляделась и пискнула от страха. Из темноты за мной следили сотни красных и зеленых глаз. Послышалось предупреждающее рычание десятка глоток. Не фантомы, чудища оказались настоящими.
Черт! Вот влипла!
В стороне тихо и жалобно застонал ректор. Забыв об опасности, повернулась к нему. Убрала с ректорского лица ногу, которой неудачно (или удачно) заехала ему по носу при удачном приземлении.
— Гертрудий Аларович, как вы? Вы живы? — потрясла его за плечи и припала к груди, слушая дыхание и сердцебиение. — Ректор Дрищ, очнитесь же! Тут сотни тварей я одна не справлюсь!
Рваное дыхание, сердцебиения почти не слышно. С трудом выдернула засевший в ране болт и приложила ладонь, пытаясь остановить толчками выходящую кровь. Смотрела на мертвенно бледное в свете местной луны лицо, чувствуя в груди невыносимую боль, точно мое сердце вырывали еще живым. Дракон умирал. На груди расползалось темное пятно крови. Сердце билось все тише. Не сдерживала рыдания, глядя, как жизнь уходит из противного драконища. По щекам ручьями текли слезы. Окружавшие огоньки глаз мигнули, и послышался протяжный горестный вой. Твари поддержали меня в горе.
Такая глупая и нелепая в своей случайности смерть. Мне, почему-то, Бриш казался неуязвимым и вечным. А его достал обычный эльфийский болт.
Неожиданно тело под ладонью слабо дрогнуло, сердце забилось ровнее.
— Не плач, Дана, я не умираю, — прохрипел дракон, пошевелившись под моей рукой, продолжавшей зажимать рану. — Воешь так, что мертвый поднимется.
— Вашему мертвому… в смысле потенции, уже ничего не поможет, — съехидничала я, стараясь незаметно оттереть слезы.
— Согласен…
— Да ладно! — не поверила я ушам, заметив, что твари вокруг нас с интересом прислушиваются к разговору.
— Ты дослушай сначала. Я согласен при обручении взять твою фамилию. Надоело слушать, как ты коверкаешь мою. Обряд на этой неделе, на Радоне. И не вздумай сбегать.
— Очень надо! — фыркнула я, стараясь оттереть незаметно слезы. — Никакая мы не пара. А слезы… Я было подумала, что это то самое, ну когда истинный умирает, а оказывается, живот прихватило. Колики кишечные.
— Бабы… — неожиданно послышалось раздраженное из темноты.
Я напряглась, выставив в сторону голоса клинок, прикрывая еще слабого ректора.
— Все они одинаковые: то голова болит, то колики, — кто-то поддержал первого. — Да я как бы не головой интересуюсь и думать тебя не заставляю.