Лифт выглядел странно. Такое впечатление, будто из него торнадо вырывалось, вырывалось, вырывалось… и вырвалось-таки. Вандалы всё-таки, эти торнадо. Так двери разворотить. С недоумением посмотрела на сумку, которая валялась в лифте. Моя, кажется. А что она там делает? Неужели я находилась внутри во время вырывания торнадо наружу? И меня вынесло потоком воздуха, а сумка осталась? Чушь какая-то.
Как не напрягала память, вспомнить, как очутилась в этом незнакомом мне подъезде, не могла. Что за ерундовин со мной случилась? Почему я здесь, а не дома?
Забрала свою сумку и, всё ещё недоумевая, спустилась вниз. Совсем ни к чему, чтобы меня видели рядом со сломанным лифтом. Решат ещё, что я как-то к этому причастна. А мне проблемы ни к чему. Мне бы домой добраться.
В сумке затрезвонил мобильный. Выудив его оттуда, увидела, что Лилька звонит. Подняла трубку и оглохла от её вопля.
— Ребёнок, ты совсем охренела?! Куда ты задевалась?! Я уже тут полчаса торчу! Пытаюсь до тебя дозвониться. Ты трубу не берёшь. Обошла уже несколько раз вокруг дома. Решила уже, что тебя снова похитили. Что вообще происходит, Янка?
— Не знаю. Я ничего не помню, Лиль. Ты где вообще? — спросила у неё устало, удивляясь тому, как сильно болят ноги.
— У подъезда стою. Тебя, красотку, жду. Замёрзла вся.
— А! Сейчас выйду. Там созвонимся. У телефона зарядки осталось чуть, — вздохнула и порадовалась циферке два, написанной на стене.
Недолго осталось спускаться. Но что-то я так сильно устала, как будто вагоны целый день разгружала. Притом не просто кирпичи таскала, а целые бетонные плиты.
Лилька и вправду ждала меня возле подъезда. Увидев меня, охнула, видимо, видок у меня был ещё тот и повела вдоль дома к дороге.
— Ты как? Кто это был? — вопросы посыпались на меня как из рога изобилия. — Тебя били? Изнасиловали? Не молчи, ребёнок! Я на нервах вся!
— Не помню, — прошептала жалобно. — Я ничего не помню.
— Опоили чем-то, — сделала вывод подруга. — Или шок слишком сильный был. Ладно, сейчас доедем до полиции. Заявление накатаешь. Тебя обследуют.
— Я никуда не поеду, — возразила упрямо, чувствуя себя неспособной ни на какие подвиги кроме сна. — Всё равно ничего не помню. Что я им скажу? Помню только, что у лифта стояла и тупо смотрела на сумку? Даже самого факта того, как туда добралась, не помню. Нас с тобой пошлют. Поехали домой. Я посплю. Если что-то вспомню…
— Тебе хотя бы к гинекологу на освидетельствование нужно, — попыталась урезонить меня Лилька.
— Нет. Домой. Хочу домой, — упёрлась рогом.
Зная меня, подруга больше спорить не стала. Так и шли мы молча, до самого метро. А возле него, видя, как я измучена, Лилька решила вызвать такси. Мы стояли, ждали, я бездумно смотрела на проезжающие авто и мучительно пыталась вспомнить хоть что-то. В памяти, почему-то всплывал только холодный взгляд синих глаз и лапа с перламутровыми коготками. Совсем крыша едет, видимо.
Лилька чуть ли не впихнула меня в машину, когда она приехала. Чем дальше, тем более заторможенной я себя чувствовала. Устало откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Хорошая у меня всё-таки подруга. Заботится. Умница. Красавица. Парень у неё хороший. Только вот я досталась ей непутёвая и глупая. Вечно она со мной нянчится.
— Я тебе сделаю подарище на День Рождения, — сказала ей тихо. — Не знаю ещё какой. Но сделаю обязательно.
— Глупая ты, ребёнок, — усмехнулась Лилька. — Что родителям говорить будешь?
— Ничего. Я же не выгляжу жертвой насильника? Или выгляжу? — немного оживилась, подумав о том, что надо бы в зеркальце поглядеться.
— Ну как сказать… — протянула задумчиво Лилька и достала зеркальце из своей сумочки. — Сама смотри.
Глянула и чуть не умерла от страха. Тушь размазана. Волосы топорщатся во все стороны. На лице синяк. Губы опухли. Опустила зеркальце на колени. Автоматически обратила внимание на свои руки. Ноготь где-то сломала, и не один. И ведь ничего кроме синих глаз и лапы не вспоминается.
Лилька забрала зеркало и взялась за бумажные платочки. Аккуратно попыталась оттереть тушь под глазами. А всё остальное… Надеюсь, родители не заметят.
Подруга довела до самых дверей квартиры, но заходить не стала только спросила:
— Дальше сама справишься?
— Справлюсь, — ответила уверенно, при этом чувствуя, что предел моей выносливости достигнут.
Тихонько поскреблась в дверь. Ключей почему-то в карманах не оказалось. Только пробка и какая-то дурацкая пуговица завалялись. Хотелось избежать встречи с родителями. Да не получится. Зря Лильку отпустила. Надо было с ней уехать. Привела бы себя в порядок у неё дома. И потом бы уже родителям позвонила и предупредила, что ключи потеряла.