«…Мыслеэнергия текуча и испаряема» — говорилось в одном из абзацев. — «Не изменённые тела не удерживают её должным образом» — это о чём вообще?
Потрясла головой. Нет, сложно разобраться самостоятельно. Но нужно… А раз нужно, стисну в зубы и перечту столько раз, сколько потребуется. Терпение и труд, и не такие сложности перетрут!
Тела должны быть изменёнными, чтобы удерживать мыслеэнергию. Это про то, что придётся менять своё тело для удержания энергии в себе? Для того, чтобы не фонить, как это назвал противный Дакер… Так? Или не так?
Покосилась на Штефана. Тот явно был увлечён. Придерживал диск на парте рукой и сосредоточенно сопел, водя гелевой ручкой по воздуху. Понятно, виртуальный экран видит. На нём и пишет.
Посмотрев на преподавателя, который всё так же игнорил меня, достала из ридикюля ручку и ежедневник. Открыла его и замерла на месте, пытаясь понять, а почему, собственно, эту тетрадку я называю ежедневником? Твёрдый переплёт ввёл в заблуждение? Раньше не заметила, что никаких дат на листах нет. Разлинованы просто.
Сняла с ручки колпачок и вписала фразу из учебника в ежедневник, решила называть его так по старой памяти. Итак. Тела должны быть изменены. Если это о неживых предметах, то их как-то нужно менять, чтобы можно было в них удерживать мыслеэнергию. Под это определение подпадают пуговица и медальон в таком случае. Их как-то так изменили, что они стали артефактами. Если о живых телах, то, значит и тех, кто хранит… Хранит мысли. Это про меня, что ли? Это моё тело должны были как-то поменять, чтобы я смогла мысли хранить? Не это ли делает метка и обучение? Меняет тело…
Сидела открыв рот и таращась на стену, с самым глупым видом. Вздрогнула, услышав еле слышный шлепок о парту. Опустила глаза и нахмурилась. Записочка. Бумажная…
Покрутила головой вокруг, отыскала взглядом дракона, который с независимым видом закрывал похожий на мой ежедневник, и не смотрел в мою сторону. Белобрысый, как и все они тут. Морда лица надменная. Маска золотая. Костюмчик дорогой, не форма. Кто-то из аристократов. И чего от меня хочет золотой мальчик?
Развернула бумажку и с недоумением вчиталась в строки, написанные аккуратным, ровным почерком:
«Сегодня у фонтана. В 19:00. Приходи. Не пожалеешь»
И куда это он меня зовёт? На сеновал за чистой и светлой любовью? Чего ждёт? Ваня, я ваша навеки? Или собирается какое-то деловое предложение сделать? Ладно. Сходим со Штефаном, и узнаем.
Покачала головой, и снова углубилась в книгу о защите. Натолкнувшись про фразу о мыслеэнергии неразумных, истекающей из их тел бесконтрольно, вздохнула. Дакер, оказывается, учебник цитировал. Снобы они тут все. Что же они подразумевают под неразумностью?
С азартом принялась листать учебник, пытаясь краем глаза ухватить знакомое слово «неразумные». Может, удастся узнать, за что они нас — людей, так? Узнать не успела, пока я ковырялась в учебнике, временами погружаясь в чтение, когда что-то казалось нужным или интересным, время пролетело незаметно и зазвонил колокол.
Драконы-студенты засобирались. А я вспомнила, что меня, как Штирлица, попросили остаться.
— Штефан, подождёшь? — спросила соседа по комнате.
— Подожду, — не стал он меня разочаровывать.
— Это хорошо, — хмурясь и поджимая губы, подошла к преподавателю и сказала. — Вы просили остаться.
— Покажите книгу, — холодно, но вежливо сказал педагог.
— Она… моя, — отдавать добычу не хотелось совершенно.
— Она останется с вами. Я просто хочу посмотреть, — снизошёл до объяснений древний дракон.
Тяжко вздохнув и чуя во всём это какую-то подлянку, достала книгу из ридикюля. Протянула мужчине и поморщилась от неудовольствия, когда он взял у меня раритет.
— Давнее издание, — ровно произнёс дракон. — У неразумной не может быть этого издания в собственности…
Блин! Чуть не взвыла от огорчения! Кажется, меня собираются под любым предлогом лишить законной и такой нужной добычи! Не отдам! Моё! Шмыгнула носом, удерживаясь от того, чтобы не заплакать от обиды.
— Где вы её взяли? — спросил преподаватель. — Нашли? Кто-то дал?
— Это допрос? — вопрос, боюсь, прозвучал непримиримо. — Нашла…
Дракон открыл книгу, безошибочно, на форзаце и зачитал:
«Умнейшей и прекраснейшей Элеоноре. Ф.Д.»
— Флориан Драак, — перевёл он для меня глупой. — Он никогда не подписывался полным титулом и не ставил даты. Элеонора Драак, его супруга. По преданиям, очень любила научную литературу. Коллекционировала учебники.