Даже в тот раз, их последнюю встречу, единственное, что его волновало: «живи и наслаждайся, не иди за мной так рано».
Почему же Денис этого не видит? Почему слеп к тому, как больно и трудно его брату?
Или…
Это уже давно не Денис?
– Что такого тебе пообещал Мороз? – не выдержала бесконечного потока мыслей, – неужели вернуть его к жизни?
– Это невозможно.
– Но тогда…
– Он пообещал дать нам время.
Дима снял с костра обжаренную тушку и со всей злостью впился в некогда живую плоть. Элина не могла смотреть за этим, её передёрнуло, и она вновь отвернулась.
– Но разве убийства стоят того? Такое существование стоит? Хуже животного. И ради чего? Разве он тот брат, которого ты знал?
Тишина в ответ. Лишь поленья потрескивали. Элина понимала, что делала больно, что лезла не в своё дело, но не могла не указать на правду. Вообще-то она собиралась жизнью рисковать, чтобы спасти его! Подговаривала, спорила, лгала… А он вот так просто отталкивает, отказывает отрыть глаза, хватается за прошлое, словно то можно вернуть, если сильно постараться, если сильно захотеть. А Авелин? Почему никто никогда не думал о ней?
– Иногда он становиться прежним. В его улыбках и шутках, движениях, я вижу своего брата. Того, прежнего. Это даёт мне надежду, но – тут его голос стал ещё тише, ещё надломаннее и горше, – я сам уже никогда не стану прежним.
В этот момент он действительно показался крошечным потерянным ребёнком. Мальчишкой, поверившим в чудеса и магию, добрую сказку. А потом лишившийся даже того, что уже имел.
Они были с ним так похожи, что где-то внутри нестерпимо заболело и заныло – помоги, спаси, сделай хоть что-то.
Но что могла она, если сам не желал этого? Отказывался отпустить: повязал якорь на шею и кинул за борт в море.
Элина не знала, что ответить. Но этого и не потребовалось. Вместе с усилившимся холодом из темноты выплыл Мороз, бледнее обычного, весь всклоченный и потрёпанный.
– Не говорил ли я огонь-то поберечь?
– А я говорил, что мёрзнуть и голодать не собираюсь, – пожал плечами, быстро избавляясь от слёз и эмоций.
Элина с замиранием сердца слушала, как Дима бесстрашно перечит и гнёт своё, будто не с нечистым общался, убившим кучу народа, а с простым человеком.
– Конечно, не тебе ж псов прогонять и заедаться потом. На живые души, видишь ли, позарились.
Элина пригляделась и заметила парочку «ран» в складках балахона. Вместо крови и кожи там образовался чёрный-чёрный дым, как рябь перед глазами. Так его призрачная фигура обрела нечёткость.
– Но ты же справился. А еда на столе.
Мороз расцвёл и поспешил обратно в темноту, бросив напоследок:
– Молодец какой! Не сомневался, что ты куда полезнее братца своего.
Когда из темноты раздались болезненные стоны и чавкающие звуки, Элина всё поняла. Она переглянулась с Димой и увидела ничего кроме равнодушия и усталости.
Он не станет прежним.
Кто после такого мог бы жить спокойно, как ни в чём не бывало?
Она тоже не станет прежней. Никогда.
Костёр дотухал, когда Мороз вернулся. Вытирая рукавом губы, он примостился рядом с Димой и, прислушиваясь к лесу, произнёс:
– Разбуди-ка этого бездельника. Гости уже на подходе. Нам нужно подготовиться.
***
Когда из чащобы донеслись первые звуки, над поляной вновь повисла недолуна. В её свете чётко вырисовывалась небольшая группа из семи человек, тихой поступью приближающаяся к покорёженным избушкам. Каждого окружало слабое голубое свечение, оплетающее тело словно вторая кожа. Из-за этого видно их было как на ладони – лёгкие мишени. Конечно, если бы какая нечисть перестрелять планировала.
Но для Мороза легко значило скучно, а ему-то как раз хотелось поиграть и преподать урок.
Элина могла лишь наблюдать, безмолвно и отчаянно, как те идут прямо в заготовленную ловушку. Попытки вырваться из плена наручей, пошевелиться хотя бы, так и не увенчались успехом. В её силах только и было что моргать. Впору вспоминать азбуку Морзе! До чего же жалкая опять! Одна большая проблема для всех! Но вообще-то она теперь знала способ обойти всякий приказ – грохнуться в обморок. Жаль намерено сделать такое сложно, особенно когда не можешь пошевелиться и хотя бы распороть руку.
Единственная надежда, что горе спасатели почувствуют неладное и догадаются не приближаться. Но с каждым новым шагом, сомнения превращались в убеждённость – никакой червячок сомнений не завёлся.
Разглядев их лучше, Элина вдруг поняла, что знакома если не с половиной, то с большей частью. И могла бы, давно свалилась бы со своего «пьедестала», ожидая помощи от кого угодно, но только не от него. Впереди остальных шёл Севир во всём неизменно чёрном, сливающийся с местностью в духе лучших шпионов, и только бледным лицом выдавая себя. Непривычно напряжённый и мрачный он держал руки наготове и внимательно отслеживал каждый шорох и мимолётное движение.
Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как они поссорились, и Элина убежала, хлопнув дверью. Те чувства, та ненависть и боль, всё ещё копились где-то внутри, но так притупились и затёрлись, что её затопило облегчением и радостью.
За ним следовала троица Хранителей Пути, в которых легко узнавались Ангел и две девушки из прошлого – Ульяна и Кристина. В шубах и сапогах они казались самыми подготовленными. Вспоминая их бесконечные споры и выяснения отношений у всех на виду, странно как сейчас оставались безмолвны и сплочённы.
Остальных Элина не знала. Все трое носили особую форму, буквально кричащую о принадлежности к одному из Орденов. Белоснежные мундиры перемешивались с лёгкой тканью, оплетающей несколько раз торс и бёдра, а лица скрывались за костяными масками неизвестной птицы. В пустых прорезях жёлтым горели глаза. Наверно, должны были выглядеть набожно и благородно, но всё о чём Элина могла подумать – жуткие. Таких встретишь в тёмном переулке за гаражами и сразу вспомнишь все сводки о сектантах и культах Сатаны.
Когда они подошли, Элина опустила голову. Ничего больше не разглядит. Всё, что оставалось, ориентироваться на слух и строить догадки. Только это едва ли спасло. Когда на плечо легла чужая ладонь и легонько попыталась растормошить, её всю внутри передёрнуло со страха. Чем дольше ждёшь, тем больше боишься.
– Вы меня слышите?
Голос Севира вдруг перенёс её в тот день, когда впервые узнала обо всём, когда приняла его ладонь и позволила увести себя на ту сторону мира. Наверно для него то, как минута прошла – жалкое мгновение, но для Элины, готова поклясться, целая вечность.
– Интересная вещица, – её обхватили за запястья. Широкая ладонь вся в рубцах и мозолях однозначно принадлежала Ангелу. – Где-то я их видел. Но только где?
– Покажи, – тут же подошла одна из девушек. Спокойный и глубокий голос, должно быть, принадлежал Кристине. – Да быть не может…
– Ты знаешь?
– Кто-кто, а вот ты должен был самым первым вспомнить. «ка», медь и красный камень, пепел Замятника. Сколько над ними Мастер работал? Пять лет?
Повисло молчание, точь в точь как у Элины в голове. Неужели это орудие пыток, позволившее другим управлять её телом, создал Досифей?
– Важнее вопрос: почему оно здесь? – вступил в разговор седовласый мужчина из «белого ордена».
– Мастер давно забросил все разработки, – ощетинился Ангел, почуяв завуалированное обвинение.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Могу.
– Ещё одно доказательство: кому-то пора повзрослеть.
В конце концов, не выдержал Севир и поспешил пресечь пустые перепалки, как будто даже злясь:
– Вы зачем сюда пришли? Спорить и языки точить? Делом лучше займитесь. Не забывайте чьё это логово.
Элина почувствовала, как головы и плеч коснулись горячие ладони. Чужая сила оплела тёплым коконом и дала мнимое чувство защищённости. Словно в насмешку тогда же Мороз зашептал, разрушая всякую иллюзорную надежду: