– Так значит у нас пополнение? Приятно, приятно, – Фёдор Васильевич завертелся на месте, стоило Лилиане упомянуть Элину. Ничего хорошего от неё не дождёшься. Заметив новое лицо, он подозвал ближе: – Дай-ка взглянуть на тебя.
Элина повиновалась, поднимаясь с места. Занять его точно никто не захочет. Авелин и Дима – ещё один потерянный – лучше сторожевых собак, от них убегают как от прокажённых.
– Элина Левицкая, – сходу представилась она, желая сократить надоевшие расспросы к минимуму.
– Фёдор Полёв, – тот расплылся в улыбке.
За спиной уже кто-то шептался.
– Посмотрим сегодня на твои умения.
Он отпустил её и продолжил болтать с ребятами, как ни в чём не бывало. Даже не заметил, как одной фразой ввёл в панику. У Элины ком застрял в горле. Теперь единственное о чём она будет думать, постоянно прокручивать и ждать – момент очередного позора. Не смешно! Совсем! Дома тоже было не сладко, но здесь она просто бьёт все рекорды!
«Ты справишься. Нужно верить, что всё получится»
«Мы это уже проходили»
Прозвенел колокол, и урок начался. Конечно, если то, чем они собирались заниматься, вообще можно было назвать уроком.
– Итак, на сегодня регламент такой. Полчаса на открытое созидание, час на медитацию. Потом небольшой перерыв и приступим к преобразованию. Дам вам одно лёгонькое задание, а там как пойдёт, может, ещё чего попробуем. Все всё поняли?
Возражений не последовало. Ученики расселись по пледам, взяли чашечки в руки и в молчании осматривали округу. Одна Элина ничего не понимала. Фёдор Васильевич к ним больше не подходил. Он примостился вдалеке под деревом и читал журнал «Вояж» с пляжем на обложке.
Было жутко страшно нарушить тишину и витающую умиротворённость. Копируя действия соседей, Элина продержалась ровно пять минут, прежде чем в очередной раз всё не испортила. Над ухом прожужжала оса, от испуга рука дёрнулась, и горячий чай расплескался мимо, прямо на штаны и голые лодыжки. Вот же!.. Больно! Элина едва успела подавить глупый вскрик и с силой сжала губы. Слёзы собрались в уголках глаз, а она даже не могла позволить себе выругаться. Что за проклятье быть ей! Что-то вечно идёт не так!
– Ты в порядке? – поинтересовался шёпот.
Это оказался Дима. Он сидел рядом и с первых рядов заметил пантомиму. Поставив свою чашу на землю, он порылся в сумке и протянул ей платок. Стало вдвойне неловко, но отказаться сейчас и того хуже.
– Спасибо.
Пока вроде никто не оборачивался и не смотрел недовольно, грозясь убить.
– С заданием проблемы? – получив вымученный кивок в подтверждение, он незло пожурил. – Так чего молчишь, спросила бы. Хотя бы нас. Думаешь, мы через такое не проходили? Ещё как! Потерянных никто не любит. Возвращают на эту якобы родину, а дальше – свободное плавание, всё сами.
Авелин на его слова лишь демонстративно закатила глаза и выхватила из рук Элины вновь опасно накренившуюся чашку, отставляя подальше.
– Как будто дома было иначе. Люди везде люди.
Дима лишь поджал губы. К потерянным и правда относились иначе, особенно преподаватели, особенно такие как Аглая Авдеевна. Но и некоторые ученики не отставали от этой странной неприязни. Дима, например, был очень дружелюбным и открытым парнем, но одноклассники почему-то принимали его за пустое место. Если с Авелин это теперь казалось закономерным – кто стерпит её вечные подколки и нежелание поддерживать диалог? – то с ним оставалось загадкой. Только ли это из-за того, что потерянный? К Элине хоть и не относились со щенячьей радостью, но обычные разговоры поддерживали. Да кривясь и плюясь, но всё же поддерживали.
Диму хотелось назвать простым парнем, «своим в доску». Элина же мысленно дала ему прозвище скейтер, ведь тот постоянно ходил в мешковатой одежде, из которой спичками выглядывали запястья и лодыжки. Даже форма висела мешком. Он был ярким и тёплым, как солнце, и таким же одиноким и далёким. Один раз, тренируясь в парке, Эля наткнулась на него, распластавшегося по голой земле, раскинувшего руки в стороны и поглощавшего ультрафиолетовые лучи. Должно быть так и появился его загар, а волосы выгорели.
– Смотри, – горячее дыхание обожгло ухо, – сейчас у нас, так называемое, открытое созидание. Мы вбираем в себя энергию окружающего мира, его красоту и спокойствие. Проще говоря, как сейчас пьём чай, разглядываем деревья и цветочки, всё в этом духе. Пытаемся осознать себя, как часть общего, единым организмом с природой и людьми – внешним. К слову, бывает и закрытое созидание, но, забавно конечно, им по большей части пользуются разрушители. Им с их «внутренностью» постоянно приходится копаться в мыслях и чувствах, добывать энергию и подпитывать проводники. Нам почти повезло.
– Что до медитации, думаю, ты знаешь, что это такое: садишься в позу лотоса и начинаешь «ом-м-м». Хотя и не только. Так наше тело преобразовывает и копит энергию. Нужно отбросить мысли и провести путь от головы до сердца. Спрессовать образы, собранные до этого. Учитель будет сопровождать голосом, но от него мало что зависит на самом деле. Нужна уверенность, визуализация. Стало понятней?
Элина закивала болванчиком:
– Да-да, спасибо большое.
А сама подумала: «Это вообще возможно?». Если бы она не попалась призраку и воочию не узрела магию Севира, явления, не поддающиеся объяснениям, Элина бы приняла всё сказанное за учения какой-то секты. Впрочем, а далеко ли они ушли?
Авелин протянула ей чашку обратно. Плескался на дне уже не чай.
– Какао, – фыркнула. – Намного вкуснее этой бурды.
Элина кивнула, принимая дар, и тотчас же отпила маленький глоток. Сладко. Глубоко вдохнув, она постаралась настроиться. Что там нужно? Не думать, стать единой с природой, копить энергию?
Полчаса прошли в один миг, и уже Фёдор Васильевич поднялся, сворачивая журнал в трубочку. Только он протиснулся в центр между всех пледов и хотел что-то сказать, как откуда-то с соседнего поля-секции раздались крики, ругань и лязганье металла о металл. Учитель изменился в лице.
– Продолжайте, продолжайте. Я разберусь.
И торопливо скрылся за деревьями.
– Бедные разрушители, мне их даже жалко. Скопа опять зверствует!
– Как нам повезло.
– И не говори. Мне Аглаи и на «сущностях» по уши хватает! Жуть берёт, стоит ей начать по списку вызывать, – то был парень с фамилией Авдиев, и он буквально ненавидел фразу: «тогда начнём по алфавиту». Из-за этого у него вырисовывала не одна двойка.
Его друг лишь залился хохотом. С уходом Фёдора Васильевича не только они потеряли всякую концентрацию. Все расслабились и начали болтать. Авелин распласталась по пледу, а Дима, наконец, отставил давным-давно пустую чашку. Элина решилась спросить:
– Значит, Аглая Авдеевна ведёт такое же у разрушителей?
Авели вскинула руку вверх, но ничего не сказала, синтезируя как растение, поглощая солнечные лучи. Пришлось отдуваться Диме:
– Ага. Она, конечно, одна из сильнейших ведуний десятилетия и раньше работала в Канцелярии, но кто надоумил её преподавать? Иногда я уверен, её сама директриса боится.
– Пф, ещё чего, – Авелин встрепенулась и даже села прямо, – это Сильвия Львовна ведёт над ней шествие. Лишь бы поддерживала барьер по тому древнему договору, а дальше не её забота. Но преподавать Скопа умеет. Я точно столько способов усмирить шутовок не знала бы.
– И что там всё-таки происходит? – перебила их Эля, указав в сторону, куда ушёл учитель. Дикие вопли не стихали.
– Что, что, тренировка разрушителей, – быстро утратив интерес, Авелин плюхнулась обратно и прикрыла глаза.
– Аглая мучает их там разными боевыми стойками, упражнениями на силу и выносливость, бегом или играми. Разогревает тела, – и, похоже смирившись с ролью духовного наставника, Дима взялся пояснять. – Ты уже знаешь, что они получают энергию не как мы. Им приходится попотеть…даже в прямом смысле. Мы черпаем энергию извне, они же полагаются на собственное тело. Поэтому-то им нужны всякие проводники: посохи, мечи, да хоть простая ветка, куда можно перелить накопленное. Нам в этом плане повезло.