– Кажется, у него Скарядие.
Защитники тут же поменялись в лице. Они забрали Севериана и понесли к одной из скамеек, оставшейся с празднества, подзывая женщину в белом полушубке.
Другие с ручками и планшетами стали расспрашивать о том, что случилось, где они пропадали и что видели.
– Нам поступили сведения, что Вековой барьер был разрушен. Вы знаете об этом?
Демьян и Элина переглянулись – они-то знали. Единственные здесь. Она мгновенно разнервничалась. Кто в этом виноват? И что ей будет, когда узнают? Но, прежде чем успела сказать что-то в своё оправдание, её уже опередили.
– Нет, – одним взглядом Демьян сказал: «Молчи». – Но мы встретили заложного, Мертвеца. Может его рук дело?
После правдивого описания Мороза, Защитница весело хмыкнула и, отдав исписанный лист помощнику, наказала:
– Обрадуй Лукерия. Его голубчик опять объявился.
Допрос закончился и их повели к Хранителям Пути. Элина облегчённо выдохнула. Они не должны были лгать, но почему-то Демьян решил сохранить всё в тайне. А раз так…Она доверится ему. Ещё издалека Элина заметила знакомые лица и ощутила неуместную радость. Досифей и Ангел! Как будто вечность прошла с их последней встречи, а на деле всего-то неделя. Они ничуть не изменились, только заразились общей серьёзностью. Рядом, помимо ещё одного Хранителя Пути, стояла директриса и вела разговор о чём-то важном, но, заметив приближение их маленького отряда, спешно закончила:
– Досифей, могу ли я рассчитывать на твою помощь? Патрули знают тропы, но сильно медлят. Как бы не было поздно.
– Конечно, если жизнь детей на кону.
Удовлетворившись ответом, Сильвия Львовна кивнула головой и удалилась. Защитница спешно передала всех на попечение Хранителям Пути и тоже ретировалась.
– Досифей, ты ведь помнишь о…
– Ангел, – тот устало перебил его, и Элина ощутила стойкое дежавю, – я справлюсь. Я взрослый человек, в конце-то концов. Лучше займись работой.
– Эй, да дай ты пацанёнку позаботиться о тебе, – стоявший рядом мужчина рассмеялся и принялся, как ни в чём не бывало, раскуривать трубку, – может он тогда-то и не ныл бы так часто, да позабыл давно свою промашку.
Ему было где-то за сорок, но поведением ушёл не дальше Ангела. Лениво он опёрся о дерево и давно начал бы пускать кольца в небо, если бы не Мастер и если бы не желание вдоволь посмеяться, наблюдая за потугами юнца. В отличие от других Хранителей Пути тот помимо шубы носил ещё и ушанку, и холщовый мешок за спиной. Казалось бы, во всеоружии, но что-то подсказывало – никакие там не инструменты.
– Я никогда не забуду!
– Ангел, хватит, – Досифей привычным жестом положил ладонь ему на плечо, то ли успокаивая, то ли удерживая. – Дождись девочек, они вот-вот подойдут. Проводите вместе этих детей и потом откроете две-три Восточных двери. Нифонт останется здесь на случай чего; свяжешься с ним, если понадобится помощь.
– Ты Маяк взял?
– Ангел, я для кого сейчас распинался?
– Так взял?
Досифей демонстративно распахнул полы шубы и выставил на обозрение висевший на поясе стеклянный шар, у которого внутри беспорядочно загорались и тут же потухали ультрамариновые всполохи.
Они ещё долго провожали друг друга взглядами, но вскоре Досифей окончательно скрылся в толпе. Оставалось только ждать.
– Пошли бы Вы уже, Нифонт Маврикьевич, – Ангел скрестил руки на груди и даже не смотрел в сторону собеседника, – тоже сделали бы чего полезного. Не на увеселительную прогулку ведь вышли.
Странно было со стороны наблюдать как очевидно младший по возрасту и, скорее всего, положению так грубо обращается к старшему. Ребята, ставшие тому свидетелями, переглянулись и молча согласились: «Ему конец».
И все дружно ошиблись. Нифонт, выпустив-таки парочку дымных колец, булькающее рассмеялся и, казалось, вовсе не обратил внимания на крайне «любезный» тон, возможно привыкнув, а, может, позволяя такое.
– А зачем мне что-то делать, м? Стою, а дела и делаются, не красота ли? – он хотел приобнять Ангела, но тот быстро вывернулся из-под руки. – Ты слишком зациклился, парень. Наседаешь, как курица, любому было бы в тягость. Послушай уже меня, начинай жить. Он тебе скоро и Мастера передаст, я уверен. Ну не красота ли?
Слова только успели вылететь изо рта, как Ангел развернулся на все сто восемьдесят и вперился по-настоящему диким взглядом, мечтая, не иначе как задушить и заставить замолчать. Нифонт не испугался. Элина вот наоборот отошла подальше, лишь бы не попасть под горячую руку. А тот же не дернулся даже, только расплылся в неприятной улыбке.
– А что? Не этого ли ты хотел? Бери, пока дают.
– О себе заботьтесь, – огрызнулся Ангел.
Какие они странные. Как можно обсуждать что-то личное – а это точно личное – в присутствии посторонних. Настолько им наплевать, что другие подумают о них? Ещё бы на всю поляну стали кричать и делить Мастера.
Ссора могла бы порядком затянуться, но тут ствол одного из деревьев рядом с ними засветился. Прямо на глазах стали вырисовываться, словно из-под кисти художника, лазурные створки.
– Наконец-то.
Свечение прекратилось, и дверь распахнулась.
– Хватит с меня этих Перекрёстных ходов! Всё! На следующем Форуме подам жалобу!
С громкими причитаниями первой на свет вышла девчушка вся закутанная в меха и ткани. Помимо белого полушубка и шерстяной юбки в пол, та носила платок и нечто похожее на шарф – получалось так, что видны оставались лишь красные щёки и два прищуренных глаза. Она остервенело тёрла голые ладони.
– Ага, только Мастера дождись. И сама не забудь в двадцать пятый раз-то.
Следом показалась другая девушка чуть постарше и чуть посерьёзней. В противовес она была острой и тонкой, куда решительнее и воинственнее: ничто в одежде или во внешнем виде не сковывало движений. Складка к складке, узелок к узелку – будто прямо сейчас ринется в бой. Просто стоя рядом, девушки были полными противоположностями.
– Чего так долго? Не через Мормагон шли.
– Ой, отвали, – утерев нос, недовольно пробубнила первая. – Возлюби Мастера своего да прими скотскую натуру свою.
Не замечая кислого лица Ангела, совсем не оценившего шутки, она подскочила к Нифонту и обняла, приподнявшись на носочках.
– Уля, ты, гляди, поосторожней. Наш второй ответственный сегодня не в духе. Брат не взял его с собою.
Ульяна рассмеялась с очевидным для всех злорадством.
– Достал-таки дядю.
– Нет.
– А вот и да. Ты может и главный ученик, и помощник его во всём, но не нянька же. Он не калека, – с нажимом высказала она, приобретя не столько грозный, сколько напыщенный вид.
– Нифонт Маврикьевич, мы, может, уже пойдём? Опять подерутся же, не растащим.
Тот не горел желанием прикрывать цирк и спектакль, собственноручно доведённый до кипения, но заметив хмурые и изнуренные лица школьников, сжалился.
– И то верно. Как всегда права, Кристина, глас разума, – хохотнул. – Давайте сделаем так: доходите до Третьего перехода, маячите мне, открываете двери для Патрулей и ведёте их сюда.
Все трое кивнули с одинаково недовольными лицами.
– Мы и так знаем, пап. Хватит учить.
– Работы до Морененого дня хватит. А когда Канцелярские жуки приползут, и того помирать можно. Будем ждать завтра прекрасных заявлений.
– Как Досифей говорит, им надо иногда давать почувствовать власть. Иначе поймут, кто на деле правит, – впервые за этот вечер Ангел улыбнулся.
Наконец, сопроводители распрощались с Нифонтом и повели школьников обратно в лес, но на этот раз, кажется, тропа была знакомой и вела в академию. Молчание держалось недолго. До чего же эти Хранители Пути болтливые! Усталый разум Элины хотел отдохнуть, но не мог не вслушиваться, запоминать и анализировать каждое оброненное слово. Здесь срабатывало не только простое любопытство, но и обязанность разобраться и понять, что вообще это было.