— Это так и должно выглядеть? — спросила Алекс, поворачивая ладонь к Флетчеру.
Он посмотрел на нее с извинением:
— Боюсь, я не смогу полностью это удалить. Шрам останется с тобой на всю оставшуюся жизнь.
— Это просто шрам, — ответила Алекс, пожав плечами, — но я не это имела в виду. Разве он должен так светиться?
Флетчер неловко откашлялся:
— Оставлю-ка я вас двоих наедине, пойду пока обновлю ваши карты.
Алекс посмотрела на него с недоумением, когда он уходил, а после снова повернулась к Дарриусу.
— Это из-за крови Эйвена, не так ли?
— Да. Я полагаю, ты заметила, что его кровь отличается от твоей?
— Серебряная, — ответила она, содрогаясь при воспоминании о том, как она стекала по ее руке.
Дарриус кивнул и начал объяснять:
— Эйвен пытался поработить тебя через запрещенный ритуал Порабощения меярина, используя свою кровь, как якорь, а твою — как жертву. Остальные члены его расы считают это худшим из всех возможных проступков, деянием, наказуемым смертью. Порабощать волю других — это лишать их свободы. Считалось, что ритуал Порабощения давно забыт, но оказывается, что это не так.
Алекс была рада, что лежала, иначе она, вероятно, потеряла бы сознание.
— Говоришь, я связана с ним?
— Нет, нет, — затараторил Дарриус, пытаясь успокоить ее. — Эйвен пытался поработить тебя, но ты, в конце концов, разорвала его контроль над собой. Невозможный подвиг, позволь заверить, для кого-либо, кроме тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— Если бы Эйвен действительно достиг успеха, ты бы оставалась его рабыней до конца своей жизни, полностью подчиняясь его воле. И эта жизнь была бы неестественно долгой, так как ты бы унаследовала некоторые свойства его народа меярин из-за ритуала связи.
Алекс снова посмотрела на свою руку:
— Пожалуйста, скажи мне, что этого не произойдет? Последнее, что мне нужно, это стать каким-то гибридом полумеярина-получеловека.
— Конечно, не могу быть уверен, но сомневаюсь, что ты будешь страдать от каких-либо побочных эффектов, кроме цвета твоего шрама, — заверил ее Дарриус. — Хотя, я поражен — ритуал на крови должен порабощать человека на всю жизнь.
— Тогда как я смогла освободиться?
Дарриус улыбнулся и ответил:
— Я думаю, что тебе очень помог твой дар.
Она моргнула, глядя на него.
— Чего?!
— Нередко способности пробуждаются под влиянием стрессовых ситуаций, — объяснил Дарриус, — и, судя по всему, твоя ситуация была особенно сложной.
Алекс хмыкнула на его подборку слов. «Сложная» даже близко сюда не подходило.
— Так у меня и правда есть дар? — спросила она взволнованно, горя желанием, наконец, узнать, что это, спустя столько времени.
— Да, и очень могущественный дар, — ответил Дарриус, — тот, который одновременно намного больше и намного меньше, чем мы ожидали. Это дар, который дается каждому человеку, но многие лишь просто знают о нем, и очень немногие действительно используют весь его потенциал.
— И это…? — поторапливала его Алекс.
— Могу я сначала задать вопрос? — спросил Дарриус, и ей пришлось подавить стон. — Когда ты впервые встретила Эйвена много месяцев назад, что ты почувствовала?
Алекс подняла брови. Что за вопрос такой?
— Я не знаю, — сказала она, вспоминая и пытаясь говорить искренне. — Он был очень привлекателен, но я думаю, что это часть обаяния меярина. Он определенно привлек мое внимание.
— Но что ты чувствовала, когда была рядом с ним? — пояснил Дарриус.
Алекс точно знала, к чему он клонит:
— Я хотела радовать его, делать то, что он скажет. Думаю, что была готова сделать чуть ли все, что он скажет. Это особые способности меяринов?
— Нет, — ответил Дарриус. — Все они обворожительны, как ты помнишь по картине, которую я показывал тебе несколько месяцев назад, но Эйвен Далмарта обладает просто невероятной харизмой — гораздо большей, чем большинство его соплеменников. Даже при нормальных обстоятельствах, ему крайне сложно сопротивляться.
Алекс вспомнила свое взаимодействие с Эйвеном.
— Ты, однако, смогла противостоять его привлекательности. Не раз, если я правильно услышал, — сказал Дарриус. — Такое стабильное сопротивление выше всяких похвал — при близком нахождении такое практически невозможно. Что только подтверждает мою теорию о твоем даре.