То, как высоко ее подбросило всего за несколько секунд, было из ряда вон выходящим. И настолько же из ряда вон выходящим оказалась скорость ее падения. Она не могла даже закричать, пока расчерченный квадратами пол становился все ближе и ближе. Она иррационально забеспокоилась о том, на каком квадрате приземлится, прежде чем понять, что это не будет иметь никакого значения, потому что она скоро станет похожа на жука, размазанного по лобовому стеклу.
У нее был только краткий миг, чтобы заметить наполненные ужасом лица своих друзей, когда она встретилась с полом.
— АЛЕКС!
— НЕТ!
Алекс не довелось услышать треск костей от удара об пол. Также она не ощутила сопутствующей боли. Она была удивлена, на самом деле, узнав, что смерть будет такой быстрой и безболезненной.
Но затем ей пришлось испытать удивление снова, в тот момент, когда она сообразила, что причина того, что она не ощутила боли в том, что она не ударилась о землю. Она все еще падала.
И только тогда Алекс закричала, когда стремительно пролетела сквозь черный квадрат в темноту под ним.
Глава 16
Для него сплела она шляпу из песни.
Он гадал, как ему не умереть от смущения на месте.
И если б только умела она петь,
Он с улыбкой решился бы ту шляпу надеть.
Но взамен он носил ее копию.
Алекс приходила в себя, постепенно начиная различать тихий голос, напевающий песенку.
Для него она сшила носки из удачи.
Он гадал, как носки могут быть и штанами в придачу.
Если б только умела она шить,
Он бы с поклоном решился носки те носить.
Но взамен только и надеялся он, что она не заметит, что он без носков.
Еще не готовая полностью проснуться, Алекс лежала, прислушиваясь к ласковому баритону.
Для него она связала пальто из памяти.
Он гадал, что знает она о пристойности?
Если б только умела она вязать,
Он решился б надеть его вскорости.
Но взамен волновался он о его тонкости.
«Как бессмысленно, — подумала Алекс. — Что за странная песня».
Она ждала следующего куплета, но голос замолк, а затем спросил:
— Мой молодой друг, ты уже проснулась?
— Не совсем, — пробормотала Алекс. Ей было тепло и уютно. В первый раз за последнее время она чувствовала себя в безопасности. Почему она должна хотеть просыпаться?
Голос слегка фыркнул.
— Вставай, тебе станет гораздо лучше после того, как ты поешь.
От упоминания еды, живот Алекс заворчал, и она, колеблясь, открыла глаза, опасаясь того, что может увидеть.
— Где я? — спросила девушка, садясь и оглядывая комнату. Она лежала на простом диване в комнате, которая чем-то напоминала кабинет. Сияющие факелы освещали перегруженные книгами полки, которые очерчивали комнату по периметру; единственный деревянный стол был втиснут в угол. За столом к ней спиной сидел человек. Он что-то писал старомодным пером.
— Кто вы? — добавила она, когда человек не ответил ей сразу.
— Секундочку, пожалуйста.
Свеча на столе бросала тени на освещенную сторону его лица, когда он слегка повернулся в ее направлении. Единственная черта, которую она могла разглядеть со своего места — короткие, посеребренные сединой волосы, сиявшие в свете пламени.
Мужчина продолжил что-то строчить еще минуту, прежде чем росчерком что-то подписал и положил перо на стол. Затем обернулся, и первым делом Алекс заметила его умные серые глаза и добрую улыбку.
— Благодарю за терпение, Александра, — поблагодарил он. — Как ты себя чувствуешь?
Она открыла и закрыла рот дважды, прежде чем выдать правду.
— Сбитой с толку, — сказала она и потом поспешно добавила: — сэр.
Мужчина рассмеялся. Это был приятный звук, низкий и радушный. Он наполнил ее теплом.
— Нет нужды называть меня «сэр», дорогая моя. Меня зовут Дарриус.
Девушка ему улыбнулась. Может быть это из-за того, что она проснулась, услышав его тихое пение, или это из-за его спокойной и мирной манеры вести себя, но ее наполняло ощущение спокойствия, и причина, по которой она чувствовала себя расслабленной в его присутствии, не имела значения.
— Сбитой с толку, Дарриус, — повторила она.
В его глазах зажглись смешинки.
— Я в этом и не сомневаюсь, Александра. Ты довольно сильно ударилась головой.
После этих слов Алекс осознала, что ее голова слегка пульсирует. Но она не помнила, как ударилась. На самом деле, она не могла вспомнить ничего из того, что случилось после падения в черный квадрат.