Оружие казалось нормальным — насколько признавали ограниченные знания Алекс по этому вопросу — но клинок был сделан из чего-то другого. Он был совершенно черным, с закрученный вокруг него чернильной темнотой, такой же, что и внутри кольца, которое Блэйк подарил ей на Кальдорас. Из-за праздничных волнений она так и не успела никого о нем спросить, о чем жутко жалела сейчас.
Она уже собиралась взять меч и снять его со стены, чтобы рассмотреть поближе, как вдруг резкий окрик напугал ее:
— Что ты здесь делаешь?
Глава 31
Алекс подскочила и обернулась. В дверях стоял крепко сложенный мужчина, покрытый черными татуировками — даже его лысина была покрыта сложными завитками, полностью покрывающими кожу. Он, без сомнения, был самым страшным человеком, с которым когда-либо сталкивалась Алекс.
— Я… искала ванную, — заикаясь, ответила она.
— Это не ванная, — сказал он, вытаскивая длинный зазубренный нож. — Ты не должна быть здесь.
— Вау, — выдохнула она, поднимая руки вверх. — Не принимайте это столь близко к сердцу. Я просто ошиблась дверью. И уже ухожу.
— Правильное решение, — ответил он, приближаясь к ней. — Но мы не можем позволить тебе слишком распространяться среди своих маленьких друзей, не так ли?
Алекс продолжала отступать, пока не наткнулась на книжный шкаф. У этого человека были безумные глаза и было не похоже, что он блефовал, размахивая ножом. Она отчаянно искала глазами путь для спасения.
— Что тут происходит?
Алекс вздохнула с облегчением при виде отца Джордана, входящего в комнату.
— Еще один шпион, — ответил здоровяк.
— Неправда! — теперь, при свидетеле, Алекс почувствовала себя увереннее. — Я потерялась, пока искала ванную комнату. Это место похоже на лабиринт — нужно расставить указатели.
Двое мужчин уставились на нее, один с кровожадным выражением, а другой — с непроницаемым лицом.
— Ты знаешь моего сына, не так ли? — спросил Маркус Спаркер.
— Да. Я подруга Джордана, — Алекс почувствовала облегчение, что он вспомнил ее. — И он, наверное, ищет меня.
Что-то промелькнуло на лице Маркуса — тень веселья? — прежде, чем оно снова стало холодным.
— Уверен, мой сын может немного подождать, — ответил он мягким, как шелк, голосом. — Он не откажет мне в чести поприветствовать моих гостей.
Она непонимающе посмотрела на него:
— Ваших гостей?
На этот раз выражение веселья продержалось на его лице дольше:
— Разве Джордан тебе не рассказал? Неужели, он оставил тебя в неведении?
Теперь Алекс начала раздражаться:
— Рассказал мне что?!
— Кто организаторы этого мероприятия, — ответил Маркус, — моя жена и я организовываем этот Бал ежегодно, здесь, в нашем родовом доме — в родовом доме Джордана — Особняке Шондель.
— Вы здесь живете?!
Почему Джордан никогда не говорил ей об этом? Или Биар, если на то пошло?
— Маркус, — вмешался татуированный мужик, — я поймал девчонку с поличным. Дай мне с ней разобраться.
— Хватит, Джеральд! — огрызнулся Маркус. — Ты не видишь, что я разговариваю с этой очаровательной юной леди.
— Но, Маркус…
— Довольно!
Джеральд посмотрел на Алекс, но все же закрыл рот. Он не убрал нож обратно, и лезвие угрожающе вспыхнуло в свете лампы.
Маркус повернулся обратно к ней:
— Как тебя зовут?
— Это ваша вечеринка, — ответила Алекс, чувствуя лишь раздражение и злость. — Разве вам не положено знать, кто ваши гости?
Выражение его лица ожесточилось.
— Тебе было бы следовало не забывать, с кем ты разговариваешь, девочка.
Алекс вздрогнула от тьмы в его глазах.
— Алекс, — ответила она ему, — меня зовут Алекс.
— Алекс… — намекнул он.
Подумав, какое это имеет значение, она все же ответила:
— Дженнингс. Я Александра Дженнингс.
Холодное выражение его лицо немного изменилось, промелькнуло удивление.
— Так, так, так, — пробормотал он, — я и не думал, что мой сын скрывает столь… интересные знакомства.
Алекс ничего не ответила. Его комментарий был непонятен для нее, и ей все больше не нравился расчетливый взгляд, с которым он изучал ее лицо.
— Твои мысли неслышны, — начал Маркус, — хотелось бы знать почему.
— Я понятия не имею, о чем вы, — спокойно ответила она, несмотря на свое колотящееся сердце. Он что, умеет читать мысли? Джордан никогда не рассказывал ей о своих родителях — она не знала, был ли у них дар или нет. Но если его отец мог читать мысли, ей следовало немедленно сбежать от него, несмотря на то, насколько «неслышным» он находил ее разум.