Акбар Наме. Том 5

сидеть в лишенной стоп желания четырехсводчатои галерее ухода и обители просветления до тех пор, пока не смогу после седьмого рождения — в то время когда связь между стихиями ослабевает — сбросить с плеч своего естества груз жизни в с^5:щ<е<с"г:в<е и ступить в наполненные радостью уединённые палаты небытия. В этом священном храме вместе со спокойствием разума и открытостью чела будет даровано время для обнажения и разрешение для ухода, пока при восьмом рождении — либо в обители перевоплощения, либо в период воскресения — я не покину пределы желания¹². 116

Одно из событий того времени — обретение Муним-ханом

Хан-хапаном владения в Бенгалии. Когда Его Величество отправился в восточные провинции, он выделил ему землю в Бихаре. Как только бенгальские мятежники потерпели поражение за поражением, и эти территории превратились в обитель мира, [хан] отправил Ходжа Шах Мансура из Шираза ко Двору и попросил джагир в Бенгалии. Милостью Шахиншаха просьбу его удовлетворили.

Случилось так, что в окрестностях Агры поля и пастбища оказались поражены чем-то напоминающим паутину, только в несколько раз толще. В некоторых местах их размер составлял половину джариба¹³ в длину и ширину, а в иных — меньше. Без сомнений, возвышенная Божественная мудрость ниспослала сие лекарство от разложения воздуха и, таким образом, явила свою благожелательность человечеству.

Глава 22

Введение закона о клеймении¹ и направление людей к истине и преданности

Украшатель трона верховной власти не проводит ни года, ни дня без того, чтобы не создать новые институты власти или не успокоить и украсить мир сиянием дальновидной мудрости, являющейся отражением вещей земных и Божественных. В тот период

он сосредоточил прозорливый взор на введении великих принципов управления войском и крестьянами, а также на процветании страны. Среди нововведений значилось клеймение (даг). От рассудительных наблюдателей не сокрыто под покровами тайн, что человек непрестанно пребывает под властью алчности и гнева. Как только допускается малейшее небрежение или нерадивость, мощь страсти и ярости покрывает пылью яркую лампу рассудка мудрых и зрелых, что уж тут говорить о тех, что погрязли в глупости. Когда справедливость и человечность — вещи редкие и даже небывалые, а властелин горизонтов (Акбар или иной правитель) пребывает за завесой пренебрежения, неизменно воцаряется среди многочисленных сановников и слуг беспорядок корыстолюбия и поднимается тайфун вероломства. Командующий² (табин баши) утаивает от своих подчинённых то, что пожаловано ему при Дворе, и жадность его приумножается, а подчинённый окропляет своё чело пылью предательства и ведёт себя в большинстве случаев так, как будто он сам себе господин (?).

Тот, кто не приемлет подобный порок, толпу нечестивых и 117 ложный путь и из самоуважения и соблюдения равновесия ступает¹

на тропу справедливости и отдаёт предпочтение довольству и честности, окропляется пылью подозрительности. Хотя в начале года, ещё до смуты в восточных провинциях, Его Величество обратился мыслями к данному вопросу, а его военачальники действо

вать, всё же решение этой сложной задачи обрело форму только тогда, когда знамёна судьбы остановились в столице. Были проведены исследования и установлена градация постов. Дабы укрепить основы державы и установить мир для подданных, Шахиншах сделал земли государства коронными. Пока верховный правитель пребывал за завесой и испытывал людей, падишахские чиновники чрезмерно подняли налоги на земельные владения, города, селения и деревни и протянули руки растрат к их увеличению и уменьшению. Удостоенный милостей достигал своей цели, тот же, чьё сердце находилось за пределами обретений, терпел неудачи. Тот, с кем хорошо обращались, по [присущей ему] нечестности и корыстолюбию выказывал неблагодарность, а тот, кто оказался менее успешен, начинал по причине собственного недовольства и вероломства роптать. Когда забрезжили лучи утра судьбы, а украшатель трона занимался сбрасыванием завесы, он уделил часть внимания этому вопросу и начал с превращения державных территорий в коронные земли. Военачальникам и другим слугам было назначено денежное жалованье, а их ранг определялся в соответствии с заслугами и размером войска.