481
[Тем временем] землевладельцы Карны17 были призваны Шейх Якубом Кашмири явиться [к нему] и подчиниться. Условились, что войска вступят в Кашмир через их селения. После чего явились кашмирцы с настойчивыми просьбами, предлагая заключить мир. И указали, что их правитель отбыл ко Двору, и потому представлялось разумным не поднимать более пыли раздоров. Они предложили, чтобы с кафедр [проповедников] и на монетах был упомянут Шахиншах, а мяту, шафран, шелка18 и дичь передали в ведение царя. За каждым [пунктом из упомянутого списка] следует назначить контролёра (дарога), и затем армии надлежит возвращаться. Поскольку воины были [совершенно] изнурены, ста
раниями Юсуфа, правителя Кашмира, эти предложения приняли.
Ответственность за шафран и шелка возложили на Каландар бека,
за мяту — на Ходжа Мираки, за дичь — на Мульта Мозахари.
Хотя Его Величество не одобрил этого решения, [однако] принял
во внимание состояние войска и кашмирцев и признал соглашение19.
[Происшествием] стало крушение доброй службы Зайн-хан Кокалташа. Когда его послали на завоевание Свата и Баджаура, он обратился вначале к захвату Баджаура. Землёй там владели 3 000
юсуфзаев; надеясь на труднопроходимость перевалов, они вели себя
заносчиво. Армия вступила туда путём через Данишкол, не успев провести разведку дороги. Джанеш Бахадур и несколько иных доблестных захватчиков городов (Шахргиран)20 напали и покарали множество людей. Когда удача изменила юсуфзаям, Гази-хан, Мирза Али, Таус -хан, Назир и прочие командиры изъявили желание подчиниться, и шип раздоров оказался вырван отовсюду. Оттуда 482 [Кокалташ] направился в Свад. Там проживали 40 000 землевладельцев. Когда войско достигло берега реки, дерзкие [мужи] тех земель приготовились к битве; авангард чуть подался назад, но отважный алтамиш устремился вперёд, и, увидев это, [воины] авангарда вновь построились в боевой порядок. Разгорелась жаркая битва, враг был разгромлен и обращён в бегство. Кокалташ заложил фундамент крепости в Чакдаре, что в центре страны, и принялся карать прочих жителей. Он одержал 23 победы и срыл семь укреплений. За исключением ущелья Каракар и области Бу-нерим покорён весь этот край. Но его воины были довольно утомлены маршами по горам и частыми стычками. Кокалташ запросил подкреплений, и Его Величество отправил раджу Бирбара, Хаким Абу-л Фатха и прочих. Когда те присоединились, поднялась пыль разногласий и двоедушия (дуранге — два цвета). Ещё ранее Кокалташ и раджа обменялись дерзостями, а последний находился также в плохих отношениях с Хакимом. По прихоти судьбы они, несмотря на величие своих душ, оказались в теснинах зависти. Нм оказалось невыносимо делить с кем-то царское благоволение, что простирается и на близких, и на далёких. Они не способны были понять этого. Потворство таким чувствам — помимо того, что ведёт человека к бездне нескончаемого страдания и наполняет неизбывной печалью, — есть противоборство с Несравненным Господом, и в итоге такой муж заслуживает упрёки высокого и низкого. С того времени как войска равнин явились на подмогу Кокалташу, морщины обезобразили лицо и сердце раджи, и в кругу приближённых он позволял себе замечания наподобие такого: «Кажется, будто судьба моя была искажена, и мне приходится преодолевать горы п долины с Хакимом ради того, чтобы поддержать Коку; чем всё закончится?» В походе они каждый день обменивались неподобающими выражения-
ми. И наконец достигли Малаканда ; там их встретил Кокалташ и проявил сердечность. Он занялся переброской войска и обоза через перевал. Так вслед за ночью прошёл день. Хаким Абу-л Фатх с несколькими людьми направился к крепости Чакдара. Раджу разгневал этот отъезд, и злые мысли овладели им. На рассвете они собрались у крепости. Кокалташ устроил пир и пригласил вновь прибывших. Раджа дал выход своему возмущению и не пожелал идти, заявив, что все способные мужи должны собраться вокруг царского кура21 и провести тайную беседу. Кокалташ подавил досаду и пришёл к радже. Другие военачальники также прибыли туда. Кур следовало бы передать Кокалташу, а затем собраться в его шатре и устроить совет. На этой встрече раджа и Хаким от резкостей перешли к взаимным оскорблениям. Благодаря выдержке Коки обстановка стала более спокойной. После недостойной перебранки Кокалташ произнёс: «Труд в горах почти завершён, а бунтовщики Каракара и Бунера явились с выражением покорности. Однако не перешли от слов к делу. Я просил о подкреплении с намерением оставить отряд в крепости, а затем отправиться карать недовольных. Эту задачу должны взять на себя свежие войска. Я же с прежней армией останусь посреди этих земель на страже. Или же пусть они остаются в Чакдаре, а я [сам] пойду карать горцев». Раджа и Хаким ответили, что их не устраивает ни одно из этих предложений. Приказы гласили напасть на страну, а не охранять её. Им всем надлежит объединиться, чтобы преподать урок врагам, а затем спешить ко Двору тем [прежним?] путём. Кокалташ возразил: «Почему мы должны оставить неустроенными земли, перешедшие к нам в руки после стольких сражений? Кроме того, неразумно [продвигаться там], где столько высот и ущелий. Если вы не принимаете ни одного из моих предложений и решились выступить, гораздо лучше вернуться назад той дорогой, по которой мы прибыли. С другой стороны она охраняется войсками, и враг не сможет причинить нам вреда». Те не стали слушать, продолжая настаивать на первом пути. Кокалташ из-за неуместной покорности позабыл о заповедях военачальников. Он опасался, что те красноречивые придворные сделают (о нём) неблагоприятные замечания, а погло-