Акбузат

Но почему же хан не взял хызму, когда убил батыра?

— Конечно, он сразу бы взял ее, да не знал, у кого ее батыр оставил. А было так: Сура-батыр вернулся с охоты очень уставший, решил лечь отдохнуть, а хызму свою отдал старику Тараулу, с которым часто охотился вместе. А тут Масем-хан с Акбулат-бием³² появились, увидели спящего батыра и убили его. И стали думать, как быть: «Если бросить тело в воду — народ узнает и в гневе на нас с Акбулатом набросится. Лучше надо заставить его жену пустить слух, что муж ее от болезни скончался». Так и сделали.

Старик покачал головой и воскликнул:

— Ай, Сура-батыр! Каким человеком был! Многие годы воевал с Масем-ханом, не отдавал ему Урала. При нем мужчины нашего Урала рыбой в воде плавали, птицами в лесах пели. Да вот нет в живых нашего Сура-батыра…

Хаубан подумал: «Неужели та старуха, что повстречалась мне в озере, моя мать?»

И стал он ходить по аулам, расспрашивать людей о Сура-батыре и о его жене, и все люди говорили одно и то же.

Как Масем-хан устроил большой туй

А Масем-хан повсюду разослал весть о большой свадьбе. Вернулся Хаубан в его яйляу и видит — бии, аксакалы, их сыновья, мурзы, гарцующие на аргамаках, на рысаках резвых, скакунов под уздцы прогуливающие, всю яйляу хана заполнили, большой майдан образовали. От соседних баев и тарханов³³ собралось много народу. На одном краю майдана стояли бедняки-батыры, не имеющие ни коня, ни шубы, на другом — женщины, девушки, старухи и дети. А в центре майдана стояли жены Масем-хан, три его дочери и зятья. Бии и аксакалы толпились вокруг хана, ожидая начала праздника.

Борцы, ловко накрутив кушаки на руку, ходили взад-вперед, волнуясь. Певцы, пробуя голоса, пили сырые яйца. Кураисты, не давая кураям засохнуть, — брызгали на них водою. Всадники-глашатаи, соблюдая ряды, водили скакунов вокруг майдана.

Подошел Хаубан к кругу и осмотрел всех по порядку. Айхылу возле хана не было почему-то. Вдруг притих народ — это в окружении множества девушек появилась Айхылу. Все юноши подтянулись, приосанились, не спускают глаз с ее прекрасного лица.

Масем-хан вышел на средину майдана и сказал так:

Собрал майдан я во славу страны:
Радостью полон я ныне большой —
Дивом похищенная дочь моя
Милостью божьей вернулась домой.
Как в кадыр-тюн³⁴ ликованием я
Всею душой непомерно объят.
Дал я аллаху обет: в честь того,
Что дочь моя возвратилась назад,
Тому, кто престол мой впредь защитит,
Кто Шульгену за все отомстит,
Кто голову дива, убив, принесет,
Тому свою дочь в жены отдам.

Услышав это, батыры пригорюнились, не смея произнести ни слова.

Лишь один Акбулат-бий вышел вперед и, глядя на Айхылу, проговорил:

Айхылу моя, расскажи
Нам обо всем,
Что случилось с тобой,
Пусть батыры,
Что здесь собрались,
Узнают,
Как ты осталась жива.

Что рассказала людям дочь Масем-хана

И Айхылу так рассказала:

Я у хана младшая дочь,
Баловницею я здесь была,
Дни напролет смеясь и резвясь,
Жизнь беспечную я вела.
Однажды поехала я на прогулку
На, караковом рысаке,
Все подруга мои со мной
Поехали вместе налегке.
Мы резвились, как могли,
Смеялись и пели от души
На лужайке у озера Шульген,
В огнецвете пахучих трав,
Собирали мы там цветы.
Вдруг рядом с собой я увидела что-то
Медведем назвать —
На нем шерсть гребнем,
Волком назвать —
Он волка крупнее.
Лапой крепко меня обхватил,
И от страха,
Что меня обуял,
Я лишилась последних сил.
Помертвело тело мое,
Потеряла сознанье я,
А глаза вновь открыла я —
Стоят девушки возле меня.
Все от страха бледны, как снег,
Замер где-то их звонкий смех,
Пожелтели лица,
Как медь;
Все похищены,
Как и я,
Все напуганы,
Как и я,
Оторваны от родной земли.
С ними познакомилась я,
Расспросила,
Откуда кто…
Потом старуха к нам подошла,
Вся морщинами изошла.
Позабывши про горе свое,
Собрались мы возле нее.