На эти слова ответил так Хаубан:
Если отец твой всесильный хан,
Если пэриев и дивов всех
Вокруг себя сколотил,
Если на Акбузате он
Поднимает страшную бурю,
Сердце мое не дрогнет от страха,
Не задрожит,
Как лист на осине.
Если двенадцатиглавый твой див
С войной на страну мою пойдет,
Край мой кровью сплошь зальет,
Я нисколько не испугаюсь!
Пусть даже стрела твоего батши
Будет направлена в сердце мое!
От батыра Суры у меня
Есть с рождения — батыров удел:
Чтобы трогать сирот не посмел
Вражий дух — клятва есть у меня.
Ты, красавица, не возносись,
Что глубоко у озера дно,
Что отец твой владыка, что он
Если слезы уральских сирот
Разольются — озерам быть —
И могилы батыров размоет —
Раскаленным пустыням быть.
Водной девушке где отыскать
Влагу, если случится так быть?
Коль просохнет Шульген, тогда
Дивам двуглавым придет беда —
Бездонные омуты где найти?
Погруженный в людскую скорбь,
Вдаль растянутый мой Урал,
Быстро текущая Идель,
Спокойно струящийся мой Яик20,
Твоему отцу, что живет,
Войску своему ведя счет,
Не дадут никогда приют.
Услышав эти слова, девушка испугалась и так отвечала:
— Быть по-твоему, егет,
Дам тебе я клятву свою:
Пока не поднял отец мой яу21,
Дам тебе то, чем ты восхищен,
В мир отца я тебя введу,
Будет все у тебя на виду.
Во дворце золотом моем
Постель пуховую тебе постелю.
Что понравится — все тебе
Я тотчас же отдать велю.
По стране походишь моей,
Все осмотришь дворцы ты в ней.
Я понравлюсь тебе — Нэркэс22
Назовешь… Скажешь: будь моей.
Если же заскучаешь у нас,
Без упреков и без обид К тем, кто населяет Шульген,
И к Нэркэс, что с тобой говорит, —
Сядешь на Акбузата ты,
И, взяв в руки счастье свое,
На Урал вернешься ты.
Так узнал Хаубан, что девушку зовут Нэркэс. И еще раз заставил поклясться ее, что слово свое она не нарушит. Поклялась Нэркэс и велела Хаубану закрыть глаза. Он закрыл. Потом она велела открыть глаза…
Как Нэркэс говорила со своим отцом
Несколько дней, говорят, гостил Хаубан в этом дворце. Девушки-служанки Нэркэс угощали его, пели песни ему. Но не мог Хаубан ни есть, ни пить. Видела Нэркэс — грустит Хаубан, не находит себе покоя. Пошла к отцу и рассказала ему все — от начала до конца.
Так говорила она:
Озеро, что зовется Шульген,
Было с детства мне родным.
Я беспечно здесь жизнь вела,
Забот не ведая никаких.
До своих восемнадцати лет
Стрелков немало встречала я,
Охотились многие на меня.
И хоть метили стрелы в меня,
Каждый раз ускользала я.
Коль шубу уточки золотой
Надевала на себя, —
Земные соколы не замечали меня.
Даже проворный ветерок,
Чтоб мои волосы обласкать,
Сквозь черноглавый камыш
Хода выбрать себе не мог.
Даже выдра средь камышей
Не знала; как я плещусь в воде.
Но в последний раз
Подбили, когда была я уткой.
А когда, облита луной,
Я купалась — вновь меня подстрелили.
На земле бы я умерла.
Слово давши, себя спасла,
Твоим именем клятву дала:
Не разжигать меж нами огонь.
Исходить тебе гневом нельзя,
Не скупись, если что у нас
Батыру бросится на глаза.
Вот, отец, он и есть батыр,
Что в гостях во дворце у меня;
Клятвой связанная большой,
Слово свое держала я —
Втайне жил он в гостях у меня.
Молви слово свое, отец,
Слово, достойное моему.
Мэргэн-батыр пред тобой стоит,
Честь свою окажи ему,
Чтоб доволен был гость во всем,
Поднеси дары… Если ж нет,
Если скупость затмит тебе свет,
Сама я думаю за ним уйти.
Услыхав от дочери слова такие, батша сначала удивился, говорят, потом задумался надолго — как бы избавиться от егета? Наконец, он сказал:
вернуться
Яик — река Урал. В 1775 г. Яик был переименован на Урал по указу императрицы Екатерины II.
вернуться
Нэркэс (фарсидское) — нарцис; русалка (Хыухылу).