— Простите, я не знал. — Смешался Ким
— Святая простота хуже воровства, — продолжал ворчать отшельник, — сил у тебя не меряно, закрыться от тебя сложно. Вот и пришлось по лбу щелкнуть, что бы своими делами занялся.
— Теперь буду осторожнее.
— Придется. Но ничего, даст бог, научишься управлять собой, — старик отодвинул в сторону крышку печи, достал небольшой черный горшок и поставил его на стол, — как тебе понравилось наше место.
— Красиво. Здесь только осенью так?
— Здесь и летом и зимой тоже красота, но каждый раз своя, для своего времени. Люди, которые впервые вселились сюда, могли ценить красоту, а вот их дети оценить этого уже не могли, — на столе появились деревянные миски и ложки, а хозяин продолжал, рассказывать историю, — все убежали отсюда за плодами цивилизации. Обрекли себя на долгие страдания, глупые, они даже не могли понять от куда берутся у них болезни. Ну ладно хватит о грустном, сейчас перекусим и пойдем в ледяную падь, там и займемся нашими делами.
Завтрак отшельника состоял из грибного супа с кореньями. Вкус у этого супа был превосходен, а Ким знал толк в хорошей еде, хотя и не делал из нее культа.
— Спасибо. Очень вкусно, — признался он.
— Это все местное, я практически не пользуюсь привозными продуктами. Ну что ж. Забирай этот коврик, — кивнул старик на рулончик пеносинтала, — без него в ледяной пади не присядешь, да пойдем потихоньку.
— Так если там так холодно может одеться потеплее.
— Нет, не надо. Сам все потом поймешь, там можно годами сидеть среди льда и не замерзнуть.
Ким забеспокоился:
— Мне же сегодня лететь.
— Улетишь, не беспокойся. Время там спрессовано в тысячи раз, сейчас мне трудно что-либо объяснить тебе. Ты лучше ничего не спрашивай и ничему не удивляйся. Потом сам все поймешь.
Они вышли из дома и двинулись через поле в сторону леса. Спустя некоторое время Ким заметил некоторую странность — несмотря на то, что путь они держали в определенном направлении, двигались они совершенно в другом, нет, не в противоположном, а в другом. Лес, к которому они шли, как был на одном расстоянии, так и остался, а приближались они к боковому распадку.
Ким совершенно потрясенный остановился, он уже читал о случаях проявления пространственных аномалий, но вот так самому испытать их действия на себе не приходилось. Старик тоже остановился:
— Что? Удивительное явление? Первые поселенцы тоже долго не могли разобраться, а потом ничего привыкли. Хватить глазеть, а то мы до места никогда не доберемся, здесь важно не только куда, но и когда. Так что пошли пока не поздно.
И они опять двинулись через поле. А потом началось вообще что-то невероятное, каждый их шаг поглощал гораздо больше пространства, чем можно было себе представить. Казалось, что они летят над полем, а все вокруг мелькает, словно за окном поезда.
— А обратно мы сколько идти будем?
— Здесь нет обратного пути, его просто быть не может. Здесь течет не только вода, здесь течет и время, и пространство. Это трудно понять, но это так, не мучь себя вопросами, прими как данность. Ты же не задаешься вопросами, почему дерево такое, почему на пути гора. Это просто есть и все.
Временами Ким просто закрывал глаза, его разум отказывался принимать такое издевательство над законами природы, этого не могло быть, мираж и не более того. Да если с ним здесь что-нибудь случится, то никакие поисковики его не найдут, здесь не возможно ничего найти.
— Вот мы и пришли. — Остановился старик — Сейчас откроется временной проход, и мы можем зайти в ледяную падь.
— Но здесь нет ничего.
— Я же сказал, что здесь важно не только куда, но и когда. Вот смотри сюда. Видишь, воздух подрагивает. Ничего не замечаешь?
Воздух перед ними действительно дрожал, искажая видимое пространство. Потом это пространство вообще поплыло и трансформировалось в распадок с небольшим ледником внизу. Ким потряс головой. Это вообще из области иллюзионов.
— Вот она ледяная падь. — с гордостью сказал старик — Ты это… Не зевай, а то следующего открытия еще придется часа два ждать.
И они вошли в ледяную падь, навстречу им пахнуло скрипучим морозом, дыхание перехватило от ледяного воздуха.
— Не бойся, дальше станет значительно теплее, а когда мы ее перейдем, вообще лето наступит. И еще о времени теперь не беспокойся, нет его здесь.
— То есть, как это нет? — удивился Ким.
— А вот так нет и все. Сколько ты здесь не проведешь, а стой стороны, все равно пройдет только два часа. Это не наш мир, мы в нем как бы и не существуем, здесь можно находиться годами по нашему представлению, без пищи и воды. Здесь всегда светит светило, здесь никогда ничего не меняется, и ничего нельзя изменить. Если у тебя есть вопросы, то прости меня, ответить на них я не смогу. Можешь придумать себе какую-нибудь теорию и держаться за нее как за соломинку, но здесь ничего объяснить нельзя, можно только поверить. Ты идешь, или нет? Захочешь поэкспериментировать, валяй — я могу ждать сколько угодно, надоест найдешь меня на той стороне.
— Да нет. Чего уж здесь экспериментами заниматься, я сегодня на такое насмотрелся, что никакие эксперименты не помогут.
— Ну, тогда пойдем тобой заниматься.
Пересекли падь по бело-молочному льду и поднялись на противоположный пологий склон. Здесь действительно стало тепло, хотя грунт внизу был по-прежнему ледяным сверху хорошо пригревало.
— Все, здесь и расположимся, расстилай коврик, — приказал он, и дождавшись когда Ким присядет, продолжил — Для того чтобы научить тебя использовать свой дар, не нужно было тащить сюда. Но я хотел, что бы ты увидел все через что мы прошли и понял, мир намного богаче и разнообразнее, чем ты можешь себе представить. Но если для этого мне пришлось тебя провести через пространственные аномалии, то здесь, — при этом он выразительно постукал себя по голове, — аномалий гораздо больше, много больше и все они гораздо богаче в своих проявлениях. Насколько я догадываюсь, ты уже не раз пользовался своими возможностями в жизни, иногда сознательно иногда даже не замечая этого, но пользовался. Даже сегодня ты пытался заглянуть в мои мысли, не спросив разрешения, и хотя должен сказать, что мне было неприятно, это тебе удалось. Отрешаясь от созерцания окружающего мира, твое сознание погружается в пространство времени, в котором не действуют физические законы нашего мира, там возможно все, там не бывает ограничений. Вот мы сейчас и приступим к формированию твоего представления того мира, и от того, как ты его будешь себе представлять, будут зависеть твои возможности. И запомни, сила конечно важна, но важнее научиться виртуозно владеть ей. Ты готов? — Ким кивнул. — Ну, тогда вперед…
Они снова пересекали падь, на этот раз холода не чувствовалось, о чем Ким и поделился со своим учителем.
— При входе происходит торможение времени, отсюда и холод лютый, а если выходишь, время ускоряется, выделяется много тепла.
— Значит лед в пади, это из-за торможения времени?
— Да. Так и есть.
Они подошли к краю распадка и легко вышли в прежний мир. В лицо пахнула знойная Сахара.
Старик остановился и поднял лицо к солнцу, которое поднялось уже довольно высоко:
— Сколько раз здесь был, а так и не привык. Чувствуешь, как оживает время?
Ким тоже закрыл глаза и прислушался. Нет. Ничего он такого особенного не почувствовал — запах осенней листвы и прелых трав, шум ветерка в кроне деревьев и едва различимое щебетание птиц.
- Не чувствуешь, — подвел итог учитель, — не расстраивайся, чувство времени приходит с годами, но проверить, на всякий случай, не мешало. Теперь посмотрим, чему ты научился. Сможешь найти хороший путь домой, не просто путь, это, в конце концов, сможет любой, и не быстрый, а именно хороший?
— Сейчас попробую.
Старик нахмурился:
— Нет такого слова "Пробовать". Пробовать можно еду, а в остальном забудь это слово. Либо делай, либо нет, иначе ничего никогда не будет, ни одна твоя мысль не сможет получить свое продолжение.
— Успокойтесь, я вовсе не это имел ввиду, — улыбнулся Ким, — мне видны несколько с моей точки зрения хороших путей, но вопрос в том, насколько они хороши будут для вас?