Ким в это время сидел за тактическим монитором «Болло», из-за отсутствия большинства офицеров, включая капитана корабля и его помощника, он оказался единственным, кто имел право управлять кораблем. Первый дежурный офицер категорически отказался принять на себя такую ответственность, мотивируя это тем, что не находится в данный момент на мостике, а Ким решил, что как раз настал момент для фортеля, легко принял на себя командование. То, что он видел на экране, иначе как комедией не назовешь, за такой маневр любого командира должны были снять немедленно. Но адмирал видимо считал иначе. На этом проблемы не кончились, после того как точка перехода была открыта, и начался проход соединения, возникла аварийная ситуация. В организованной цепочке кораблей так и не удалось до конца выровнять интервалы, поэтому генераторы, подхватывая удержание перехода, постоянно меняли свои режимы, работая на запредельных нагрузках. В этих условиях корабли стали чуть раньше терять энергию на кольцах, а следующие за ними вынуждены были подхватывать поддержку точки перехода тоже чуть раньше графика. При этом командованию следовало сразу прекратить операцию перехода развести оставшийся строй и вхолостую сбросить накопленную на кольцах энергию в пространство. Во флотских кругах такой маневр назывался «Козел», им обозначали ошибку неопытных капитанов кораблей, только в данном случае ошибка была инициирована командованием. «Болло» шел предпоследним в цепочке, за ним пристроился «Дюпрель» так как после его прохода воспользоваться переходом уже не мог ни один корабль. Ким сразу увидел, что теперь может произойти. Если впереди идущие корабли не сумеют удержать переход, а они с большой долей вероятности не могли этого сделать, то у следующего за ними останется только две возможности, первая это сбросить накопленную на кольцах энергию, и в этом случае впереди идущий корабль превращается в космическую пыль. Второй – это не запускать процесс, и самому превратиться в тоже самое. Но самое неприятное было то, что за ним шел флагман, и для Кима это обозначало смерть в любом случае, так как «Дюпрель» для сохранения себя был бы вынужден сбросить энергию прямо на крейсер. Ким еще несколько минут ожидал приказа на прекращение операции перехода, а потом не выдержал и связался с мостиком флагмана с просьбой разрешить маневр холостого сброса энергии с колец. Однако ответ его поверг в легкий шок, от него требовали не паниковать и продолжать переход в составе эскадры. Он не стал анализировать причины такого решения, слишком мало оставалось времени, вместо этого пришлось объявить приказ об экстренной эвакуации всего персонала крейсера.
Шеллок сидел у монитора и наблюдал за действиями своего соединения, все пошло совсем не так как должно было происходить, но это можно было и пережить, если бы не представители этой неизвестно откуда взявшейся экспертной группы. Из погружения в свои мысли его вывел капитан флагмана:
– Господин адмирал, дежурный офицер с крейсера «Болло» запросил разрешения на прекращение маневра перехода.
– Мотив? – Встрепенулся адмирал.
– Он утверждает, что не сумеет вовремя синхронизировать генераторы для поддержания точки перехода.
– Трус. Продолжать выполнение маневра.
– Продолжать переход при таком построении на самом деле очень рискованно, господин адмирал. В случае если ему не удастся удержать переход, мы не успеем перейти на режим для холостого сброса и будем вынуждены сбросить энергию именно на крейсер.
– Значит, у него будет дополнительный стимул удержать переход. Выполнение маневра продолжать!
– «Ничего. Все должно получиться», – думал генерал, а внутри росло раздражение. – «Взяли за моду постоянно возражать, трусы, чуть что не так сразу на попятную. Вот как с такими воевать?»
И адмирал опять погрузился в размышления, наблюдая краем глаза за тактическим монитором. Очередной раз его вывел из этого состояния удивленный возглас капитана:
– Смотрите, что он делает. Это же спасательные капсулы.
И действительно на мониторе было видно, как от идущего впереди корабля в разные стороны брызнули спас капсулы, именно брызнули, потому что по реконструкции компьютера они выглядели маленькими капельками подсвеченные слабым светом звезды.
– Они там что, совсем охренели? – Взревел адмирал, – какой идиот там командует? Немедленно отстранить.
Но его приказ никто исполнять не кинулся, потому что в это мгновение аналитическая программа выдала предупреждение высокой опасности маневра. Теперь уже стало очевидно что, крейсер не успевает подхватить переход, впереди идущий корабль значительно раньше графика растратил всю энергию и едва успевал сам проскочить на другую сторону. Для того чтобы снова сформировать переход надо дождаться, когда улягутся гравитационные пространственные возмущения, а времени на это уже не хватало.
Только теперь до всех дошло, что за этим может последовать, но вот сделать они уже ничего не могли.
Ким предпринимал отчаянные попытки дотянуться до перехода, он выжал из генераторов все что мог, но синхронизация не наступала, а время стремительно таяло. Накопленная энергия требовала выхода – внешней точки приложения сил, еще несколько минут назад можно было, изменив режим, сделать холостой сброс энергии в пространство, но только не теперь. Корабль уже стало ощутимо потряхивать, это начинали возникать частотные рассогласования колец раскачки пространства, еще минута и следующий за ним флагман, для того чтобы не остаться без возможности сбросить энергию, разрядится на погибающий крейсер. Разум Кима уже давно кричал об опасности, и только когда ледяная игла пронзила все внутри, пришлось нырнуть в спасательную капсулу. Корабль был обречен.
Сброс огромной энергии накопленной «Дюпрелем» на крейсер и его собственные энергетические накопления вызвали к действию такой мощный гравитационный всплеск, что «Болло» за одну секунду обратился в облако мелкодисперсной пыли. А вокруг на многие десятки тысяч километров возникла гравитационная какофония. По всем раскладкам образованные энергетическим всплеском гравитационные возмущения должны были смять капсулу, в которой находился Ким, но по счастливой случайности она попала в узел гравитационной волны, где образовалась область относительного затишья и испытала на себе лишь крохотную долю разыгравшейся стихии. Вот только «крохотную» не означало совсем никакую, того, что ему досталось с лихвой хватило, чтобы надолго оградить от службы.
Капсулу Кима спасатели подобрали спустя четыре часа, вытащили его из гелемассы, накачали положенными в этом случае препаратами, снова упаковали теперь уже в медицинский контейнер и отправили прямиком в госпиталь.
Инспекторы отменили выполнение вводной, да и о каком выполнении могла идти речь, когда флагман со всем своим командованием оказался надолго отрезан от той части эскадры, которая уже совершила переход. Они даже не стали разговаривать с адмиралом, сняли показания мониторов и, нарушая все правила приличия, отбыли на своем челноке.
Боль. Сначала ее можно терпеть, кажется, не так уж все и страшно, но спустя некоторое время она начинает требовать к себе внимания. Оказывается источник боли не один, а два, нет уже три и боль там разная. Вот здесь что-то непрерывно ноющее, как будто внутрь позвоночника давит кол, а вот здесь жжет, и жжет все сильнее, даже мышцы вокруг начинают подергиваться сами собой. Третья боль самая коварная, она накатывает волнами, от нее все деревенеет внутри, тысячи ножей впиваются в тело, и начинают проворачиваться в ранах, от нее нет спасения, только беспамятство может на время оградить сознание от этой всепоглощающей боли. Нет времени, нет пространства только боль ада. И все-таки с болью можно бороться, и Ким боролся. Не сразу, но все же ему удалось поймать то состояние, когда сознание отделяется от тела, теперь он наблюдал за собой как бы со стороны. Он знал, что есть боль, он даже мог почувствовать ее, но теперь она не диктовала ему условия, наоборот, он взял ее под контроль, теперь он решал, насколько громко она может заявлять о себе.
Откуда-то доносится странный скрежещущий звук. Что это? Постепенно звук стал делиться на части, меняясь в тональности, еще немного и стало понятно, что это чей-то голос.