Я только качал головой в такт рассказа капитана, соглашаясь, что такой специалист, как эта, пока незнакомая мне Василиса, приобретение для отдела ценное.
— Вот, это наши девчата… десятилетку окончили в сорок первом, а только выпускной отвели, как война-то и началась. И не в те институты они подались, что загадывали, а в школу милиции… их тогда, таких вчерашних школьниц, от нас человек шесть в Ниженный уехало. Но к зиме вернулись лишь две, остальных по другим райотделам определили. Так… еще у нас в штате есть фотограф, сержант Марк Шаллер. Об этом парне хочу предупредить тебя особо. Он одессит, попал под бомбежки в самом начале осени сорок первого. Ему тогда и восемнадцати не было. Отцу каким-то образом удалось эвакуировать его с одним из госпитальских поездов сразу. Как я понял, ранений, кроме сильной контузии, парень тогда не получил, но плох был совсем. Одна из врачей того поезда, видимо родственница, доставила его в Ниженный к другой родне. Марка как-то лечили, но, сам понимаешь, большого дела до него там никому не было, так что он до сих пор часто страдает головными болями и нарушением координации. Уж тут его наши врачи потом выхаживали, Алина Андревна и Арсений Маркелович, да и травница местная тоже подсобила. Парень стал лучше, но все равно, сильно глуховат, а разговаривает видно до сих пор в основном по памяти — себя тоже почти не слышит. Так что, ты ему в спину ничего не говори, следи, чтоб он твои губы видел, когда что-то произносишь.
— Так и как он с такими проблемами в милицейские фотографы попал?
— А как ты из командиров Красной Армии? — усмехнулся Михаил Лукьянович, — Случай… для нашего отдела удачный… а так, время сейчас такое… отец у него в фотографической мастерской работал, да и он видно при нем с детства был, вот и обучился сей премудрости. А в Ниженном его кто-то заприметил, то ли сосед по квартире, где он тогда жил, то ли очередной родственник, но с чей-то легкой руки Марк в милицейскую школу и попал. Как уж в ней учился — не ведаю, но вот к нам весной прошлого года был определен. Разговаривать с ним трудно достаточно, так что и я многого про него не знаю… хотя, конечно, в последнее время он получше стал. Хоть не валится вдруг, от вступившей в голову боли, да и слышать вроде стал поболее. Но работает он хорошо, и внимательный очень. Как будто то, что слух у него теперь ущербный, он глазами добирает. Да ты сам поймешь, когда сделанные им фотографии посмотришь, да и на месте какого происшествия пообщаешься. Хотелось бы сказать, что чур нас… но ведь все равно случится…
— Понял. С Марком быть внимательным, когда разговариваешь, — кивнул я опять.
— Вот, собственно, и все наши… хотя, есть еще Кузьма — младший брат Василисы. Ему восемнадцать только к зиме будет, а потому в штате он за конюха числится. Да, в общем-то, Огонька он и обихаживает, и бричкой правит. Хороший мальчик, сметливый. Мы через него, и еще самого младшего из Петровых, Олежку, целую сеть осведомителей среди местных мальчишек наладили. Отличное подспорье, знаешь ли, в нашем деле. Но Кузя на фронт рвется, говорит, что как только восемнадцать исполнится, так и пойдет. А я уж в области договорился, чтоб бронь ему выбить и в школу милиции отправить… ну, ничего, может до зимы еще и уговорим.
Тут в дверь кабинета постучала Лиза, назвалась и спросила разрешения зайти.
Естественно, она его получила, и уже через полминуты я получил обратно свои документы. Потом расписался в паре журналов, в результате чего мне выдали-таки оружие и удостоверение.
— Вот, — сказал капитан, продвигая ко мне по столу пистолет, — теперь это твое. Вот только патронов в нем нет. Таков порядок. Они у Прола Арефьича под замком, как и винтовки. Личное, но бесхозное оружие у меня, а вот боезапас у завхоза. Мы же тебя не ждали так рано… помнишь, да? Я, конечно, тоже могу выдать в его отсутствие, но без тревоги это как бы непорядок будет. Так что, придется тебе Арефьича подождать. Они с Натальей уж скоро будут. А ты пока с делами ознакомься, — и кивнул на мой теперь стол.
Ну что ж, порядков местных я действительно не знал, а потому, спорить с начальством и не намеревался. Да и понимание имелось, что прежде, чем куда-то бежать с тем заряженным пистолетом, нужно знать — куда и зачем, а для этого и, правда, следует прежде с имеющимися бумагами разобраться. И я перебрался за свой стол.