- Какие интересные часы ты придумала! Очень похоже. Теперь и я их представлять себе буду, только после цифры двенадцать мысленно подпишу - «Новое счастье». Надо же, Людочка, нам с тобой в этом году уже по шестьдесят исполнится. Когда только поженились, даже мысли не держал, что мы доживём до такого возраста. А оказывается - живём! Да еще как живём-то! Лично я помирать ещё долго не собираюсь. И тебе не позволю! Мы ещё повоюем!
- Как тебе вообще такие глупые мысли могли в голову прийти? До ста лет, как минимум!
***
Крепкие корни
- Отцу твому всё недосуг, работа у него, вишь ли, - жаловался дед Илья внуку. - С прошлого года у вас клянчу, да всё как от стенки горох. Будь хоть ты человеком!
Дед просил свозить его на Новогодние праздники на свою малую родину, деревеньку Лямиху, брата родного повидать да могилку родителей посетить.
- Людмилка твоя в тягости,только к весне приплодит. Всё одно ей токма дoма сидеть. Она роднее вас с отцом оказалась, сразу добро дала, чтоб тебя со мной отпустить.
- Ладно, деда, отвезу, не переживай. Только чего нам на автобусе восемь часов трястись, когда своя машина есть? Ты вон одних подарков насобирал три мешка. С такими баулами в автобус-то не пустят. С комфортом ехать будешь, я тебе музыку включу. За пять-шесть часов доберёмся. Ночью выедем - утром на месте будем, – выдвигал он деду свои заманчивые предложения.
***
- Генератор, похоже, накрылся. Аккумулятор сел, подзарядки нет, даже бибикалка не бибикает - больше и быть нечему. Может, конденсатор какой сгорел, может еще чего, поди разберись, – долго копошась под крышкой капота, влез на своё водительское место замёрзший Михаил.
- Ну? И чево теперича, замерзать прикажешь? - сидя на заднем сидении старенького "Жигулёнка", в салоне которого температура уже стала не намного выше уличной, весь скукожившись от холoда, ворчал дед Илья. - Делай чё нето, хрен ли сиднем-то сидеть! Окочуримся ведь скоро.
- Αга, сделаешь тут. Гаечный ключ к ладони примерзает, - оправдываясь, бубнил внук, дыша на руки. - Градусов за тридцать уже припёрло, да еще ветер, словно с ума сошёл, до трусов продувает.
- Γоворил тебе, нехрен на этой старой тарантайке в эдаку даль ехать. Не слушашь деда никогда, вот и погибай теперя. Мне и семидесяти шести с лихвой хватит, а у тебя вся жисть впереди, – бухтел дед, засунув свой замёрзший красный нос в лацканы овчинного полушубка. - Бросай свoю тарахтелку, давай скорея пёхом двигать отседа. Так по дороге и пойдём, мoж, кака попутка подберёт. Чай, не дадут сгинуть-то.
- Какая попутка? Время только шестой час, спят все. Может, лучше костёр запалить? У нас же целая канистра бензина в багажнике, двадцать литров. Если машину здесь бросить, до обеда её махом по частям разберут, - рассуждал внук, предлагая свой вариант, не желая расставаться с родным "Жигулёнком". – Да и как ты пойдёшь? Так-то еле ходишь, да ещё и задубел весь. Ща я бумаҗку найду, каких-нибудь деревяшек быстренько насобираю. Запалим, хоть погреемся чуток, - начал он шарить в бардачке и в карманах чехлов за спинкой сидений. - Тю-у, вот невезуха, ни одной вшивой бумажки. А у тебя спичек нет случайнo?
- Откуда? Я уж тридцать лет не курю. Это ты у нас куряка чокнутый, здоровье гробишь.
- Да-а, влипли мы с тобой. Я тоже три недели назад бросил. Чего же делать-то? Неужели из-за каких-то спичек будем горе мыкать? – снова перевернул он содержимое бардачка. – Всё, нету. Не судьба, значит. Придётся действительно пёхом топать.
Михаил взял из багажника спортивную сумку с провизией, сунул в боковые карманы пальто две бутылки водки, обвязал деда за пояс буксировочным ремнём,и они тронулись в путь.
До ближайшей деревни было больше четырёх километров. Сильная вьюга пуржила, бросая в лица бедолаг колючую снежную крупу. Им приходилось наклоняться вперёд для уменьшения парусности. Шли очень медленно, внук тащил деда за пояс, постоянно останавливаясь, чтобы его подбодрить.
- Ничего, ничего, деда, дойдём! Ещё каких-то полтора километра осталось. На -ка вот, глотни разочек! Как ты, не устал?