— Защищайте свою жизнь! — крикнула она им.
Положение отчаянное. Сотни врагов, против пятерых, один из которых лежал без чувств. Алов в расчет уже не шел. Он был мертв.
Воины-туземцы приготовили метательные дротики и готовились обрушить смертоносный ливень на своих недавних гостей, что неожиданно превратились во врагов. Шрат поняла, что они сейчас все умрут и выхода из данной ситуации не было никакого.
— Стойте! — неожиданно крикнул Титлауак. — Не надо крови. Опустите оружие! Отведем их в шатер "покаяния", а затем решим их судьбу. Нужно узнать, что думают боги.
— Верно! — завопил один из жрецов. — Спросим у наших богов! Боги знают!
После этих слов естественное красное освещение пещер вернулось, и это было воспринято как знак свыше.
— Хорошо, — согласился Симмара. — пусть их отведут в шатер "покаяния".
Титлауак подошел к Эльзе и произнес:
— Дайте связать вам руки и не сопротивляйтесь. Иначе вас могут убить, а так…
— Что ты там шепчешь слугам демонов? — к Титлауаку подскочил один из жрецов.
— Я требую, чтобы они протянули свои руки, — ответил вождь. — Пусть мои воины их свяжут.
Шатер был сплетен из колючих ветвей, ирсозии, особого растения, которое произрастало здесь же в пещерах. Его шипы становились чрезвычайно ядовитым после того как растение вырывали из почвы и сохраняли свое смертоносное действие в течение 30–40 дней. В таком шатре заключались осужденные на покаяние преступники.
Спать в таком шатре было просто невозможно, ибо стоило только немного оцарапать коду, и человек был обречен, на мучительную и жестокую смерть. Разговаривать в шатре запрещалось под страхом смерти.
Услышав хоть одно слово, стража просовывала длинные копья сквозь лозы и толкала узников прямо на шипы.
Но просидели в нем пленники не долго и не успели испытать все "прелести" туземной жестокости. Стража шатра пала под ударами мечей Титлауака и его людей, которые неожиданно появились рядом. Сам Титлауак своим топором разрубил смертоносную темницу и дал пленникам свободу.
— Выходите, братья. Я принес ваше оружие и ваши вещи. Мой человек проводит вас туда, где "гремит дым". Я принес мазь для ваш друг. Ему станет легче.
— А как же ты? — Эльза посмотрела на туземца. — Они не простят тебе.
— Никто не узнает. Вам помогли бежать демоны, — вождь улыбнулся. — У нас все верят в козни демонов. На них можно списать все что угодно. Не беспокоится обо мне. Титлауак сильный и так просто не станет мертвый.
Мадлен схватила медицинский пакет, что был среди принесенных вождем вещей. Она извлекла лекарства, сделала инъекцию стимулятора, который избавлял от болевых симптомов и восстанавливал силы. Затем она наложила повязку, и Грейг снова был в строю.
— Как вы, майор?
— Все в порядке, Мадлен. До вашего укола я чувствовал, что моя голова буквально раскалывается на части. Они здорово грохнули меня по голове дубинкой. Этот стимулятор просто чудо. Я до этого никогда не испытывал его действия на себе.
— Ничего в нем хорошего нет, — Мадлен предостерегла Грейга. — Это вещество обладает побочным эффектом…
— Не стоит о плохом, — майор оборвал её. — Сейчас мне лучше и это главное. У нас мало времени и нам нужно подумать о спасении остатков отряда и выполнении той миссии, что была возложена на нас адмиралом Сеймом. Ведь они там ещё не знают, какая опасность им угрожает, и что задумал черный барон. А наш долг сообщить об этом.
— Майор, — произнес Джек Марлоу. — Мы не сумели выполнить ваше поручение и угнать корабль с их базы. Мы наткнулись на нашего старого знакомого Криса Ломира.
— Зятя адмирала? — удивился Грейг. — Что-то эти совпадения нравятся мне все меньше и меньше. И где вы видели Ломира?
— Но служил на базе в должности командира космопорта.
— Служил? — не понял Грейг.
— Точно так, майор. Служил. Его пришлось нейтрализовать. И наша команда увеличилась на одного человека. Позвольте вам представить Елену Мунро.
— Что? Ещё одно совпадение? Вы дочь адмирал Мунро, погибшего в…
— Да я его дочь и последовала за своим мужем, который перешел на службу к барону Гарковицу.
— И теперь вы с нами? — спросил Грейг.
— Да! — решительно заявила Елена.
В лице дочери Мунро было нечто неестественное, но что точно он объяснить не мог. Слишком много решительности и настойчивости, словно она была роботом, а не живым человеком. Хотя может быть, это ему только показалось. Все они слишком много пережили за последнее время. Тем более женщина только потеряла своего отца.