В наши дни те самые бесы, которых изгонял Христос, вернулись многочисленными как никогда, под другими именами и в ином обличий (многих из них уже и невозможно узнать), поэтому весьма полезно было бы заново назвать их истинными именами.
Для этого лучше всего расчистить старые «колодцы», которые некогда наши отцы в поте лица вырыли в пустыне. «Филистимляне» завалили их камнями и засыпали землёй[65], и вот сегодня многим людям приходится проделать далёкий путь, чтобы утолить жажду в мутных водах Тихона[66]. Как только эти колодцы будут расчищены, в песках пустыни вновь заструятся чистые воды. И тогда мы увидим, что и сегодня всякий жаждущий может пить из них, ибо «Бог не взирает на лица»[67].
2. Определение понятия зла
Как мы уже говорили, уныние – это, прежде всего, «помысел», один из восьми пороков, их список, составленный Евагрием, станет классическим в истории монашеской литературы. Понятие «помысла» (логисмос), или синонимичные ему выражения в языке первых монахов было столь же многозначным, как и библейское понятие «мир». Сам по себе помысел – естественное и положительное проявление души, наших чувств и восприятия мира. Но незаметно эти помыслы могут стать источником таких движений души, которые отнюдь не отвечают предназначению, определённому ей самой природой – открывать нам воспринимаемый чувствами мир. И тогда они становятся «лукавыми помыслами», то есть тайной склонностью к злу. В них обнаруживает себя лукавство человеческого «сердца», забывшего о своём божественном происхождении[68].
Благие и греховные помыслы различаются по своему происхождению. К тем из них, которые порождены чувствами, воспоминаниями или нашим темпераментом[69], следует добавить те, что внушаются ангелами или бесами[70]. Когда человек уступает таким внушениям – а это зависит только от него самого[71] – и когда зло, укоренившись в нём, входит в привычку, становится волеизъявлением, a затем и страстью (патос) души, как и всякая болезнь, они причиняют страдания:
Среди страстей, которые сейчас господствуют над тобой, как мне кажется, следует различать те из них, которым мы подвержены от природы, и те, что возникают из нашего слабоволия. Первые из них у нас в крови и наследуются от родителей, другие же своим происхождением обязаны гневу или вожделению. Те, что нам даны от природы, терзают нас своей продолжительностью, поскольку ум запечатлевает их в себе посредством мысли и уже видит себя окутанным ими. В Священном Писании о них говорится следующее: «отскочи, не медли на месте»[72]. Напротив же те, что происходят от воли, терзают ум только тогда, когда он им поддаётся. Однако сказано: «Не желай быть с ними!»[73](Помыслы) терзают нас подолгу и разрушают. Разумеется, сами естественные помыслы тоже могут вызывать гнев или вожделение, непрестанно отвлекая ум разными заботами, если только он сам не позаботится о необходимых лекарствах – голоде, жажде, бодрствовании, отдалении от мира и молитве[74].
На первый взгляд, может показаться, что Евагрий наряду с лукавыми помыслами называет и то, что мы назвали бы изъянами, врождёнными пороками, «родимыми пятнами». Однако слова «естество», «кровь», «родители» он употребляет в совершенно ином значении, это явствует из его посланий и других произведений. Напомним, что для Евагрия в «природе» не заложено никакого зла, этим словом он обозначает некую первозданную реальность. Например, «естественным» является помысел, который внушает и язычникам любить своих детей и почитать своих родителей[75]. В данном случае речь идёт об изначальных «семенах добродетели», которые, по учению Евагрия, неистребимы и являются общими для всех людей, не исключая и великих грешников[76].
Однако бесы умело пользуются и этими изначально добрыми помыслами, например, разрушая естественную привязанность детей к родителям, чтобы тем самым отвратить их от любви к Богу. Именно в этом смысле Христос, как отмечает Евагрий, говорит, что никто не может следовать за Ним, если он не «возненавидел» отца, мать, братьев и т. д.[77] При этом он тонко замечает, что эти помыслы отличаются необычайной настойчивостью. Ибо нет ничего прочнее уз кровного родства. Однако при этом Евагрий отнюдь не склонен к детерминизму. Человек может господствовать и над своими естественными помыслами, и над теми, что происходят от его слабоволия, и ещё в большей степени – над бесовскими внушениями.