В чём же основное различие между печалью и унынием?
Евагрий так объясняет происхождение печали:
Печаль бывает следствием неудачи в плотском пожелании, а пожелание сопрягается с всякою страстью[137].
У истоков уныния лежат обманутые или неутолённые желания, но, чтобы печаль обернулась унынием, необходимо наличие ещё одной составляющей:
Уныние – это продолжительное и одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в её распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостаёт[138].
Ту же самую идею мы встречаем в любопытном изречении из книги «Мысли»:
Из помыслов одни случаются с нами, как с просто живыми существами, другие как с людьми. Случающиеся как с просто живыми существами суть помыслы, происходящие от желательного и яростного начал души; случающиеся же как с людьми, суть помыслы, проистекающие от печали, тщеславия и высокомерия. А помыслы, возникающие из уныния, суть смешанные: они случаются с нами и как с просто живыми существами и как с людьми[139].
Как же можно сказать, что человек бывает «животным»?! (Поскольку именно это и следует подразумевать в данном случае под словом ????, которое означает также вообще «живое» или «одушевлённое» существо). Вот первая часть ответа:
Бесы иногда тревожат человека как существо, наделённое разумом, иногда же – как существо неразумное. Когда они нападают на иррациональную часть души, то есть яростную и вожделеющую, они приводят их в движение в нас как в неразумных существах, поскольку и неразумные животные в этих двух частях души тоже претерпевают движение[140].
Действительно, человек, как и животные, по своему телесному сложению обладает двумя иррациональными способностями: (стремление воли) и (желание)[141]. На этом уровне, по мнению Евагрия, человек, в сущности, ничем не отличается от животного. Он просто ведёт себя как «живое», «животное». В письме к Мелании Старшей он приводит длинный список тех переживаний, которые свойственны и человеку, и животным[142]. Современный этолог[143], вероятно, был бы весьма удивлён, прочитав, что чувства, которые мы традиционно считаем «чисто человеческими», здесь приписываются животным. Странно увидеть, до какой степени человек в своих реакциях мало отличается от «животного», когда речь идёт об «иррациональных» движениях души, которая до конца ещё не избавилась от власти инстинкта.
Второй текст устанавливает различие между «человеческими» и «животными» страстями.
По мнению Евагрия, главное отличие человека состоит не в душевных переживаниях, а в умственных способностях. Человек является таковым, лишь поскольку наделён логосом (то есть разумом, мыслью, словом, знанием и т. д.). Богоподобие человека состоит именно в его сопричастности божественному Логосу, в способности к богопознанию, которое является совершеннейшим выражением самой сути человеческой личности, и прочным основанием этому служит ум.
В этом нет и тени какого бы то ни было «интеллектуализма»[144]. Само понятие познания весьма неоднозначно. Следует отличать внешнее познание мира, или познание «мудрых века сего»[145]. Оно «плотно» и доступно даже богопротивным и нечистым бесам[146]. Его главный метод – «диалектика»[147]. Оно воспринимает лишь внешний облик окружающего нас мира[148]. Этому внешнему противопоставляется духовное познание, и ему одному открыта самая сущность вещей. Оно доступно лишь чистым, «созерцателям»[149], то есть «чистому уму», свободному от всяких страстей, который и становится сарах Dei[150].
Затем Евагрий уточняет:
Из нечистых демонов одни искушают человека как человека, а другие приводят человека в смятение как животное бессловесное. И первые, нападая на нас, влагают в нас мысли тщеславия, или гордости, или зависти, или осуждения, которые не касаются ни одного из бессловесных, а другие, приближаясь к нам, возбуждают сверхъестественное раздражение или вожделение, потому что страсти сии общи нам и бессловесным животным, скрываясь в нас под природою разумною[151].
…Имеяй ушы слышати да слышит[152].
137
De Octo Spiritibus Ma/itiae 11. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 128.
139
Skemmata 40. Цит. по кн.: Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 125. п° 28.
140
J. MUYLDERMANS. A travers la tradition manuscrite d'Evagre le Pontique. Louvain, 1932. P. 90. n° 44.
144
Cf. G. BUNGE. Nach dem Intellekt leben. Zum sogenannten 'Intellektu-alismus ' der evagrianischen Spiritualitat II Simandron – Der Wachklopfer. Ge-denkschrift fur Klaus Gamber (1919–1989). Koln, 1989. S. 95 109.
150
Этим латинским выражением обозначается способность человека к богопознанию, поскольку человек носит в себе божественное начало, то есть «способен вместить Бога». (Прим, пер.) Kephalaia Gnostika III, 24; cf. II, 3.
151
В том, что касается первых, Евагрий приводит Пс 8 1:6 cл. и Пс 3. 1:9 – относительно последних.
152
Мф 11:15; Mal. cog. 21. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 175.