Вот почему Евагрий увещевает примириться с нашим врагом, прежде чем приступить к молитве[387], иначе она станет напрасным трудом[388]. Ибо более всех молитве вредит грех гневливости[389]. Воистину только негневливым ведома безмятежность[390]. Поскольку гнев происходит от неутолённых желаний, именно с них и следует начинать[391]. Этим он ещё раз показывает, что в области духовной жизни, как и в жизни вообще, всё взаимосвязано, и причиной многих несчастий являются наши необузданные желания.
Всё сказанное о гневе в равной мере относится и к унынию:
Против ума, который не разумеет, что помысел уныния, если он задерживается в нём, возмущает его состояние и помрачает в час молитвы святое сияние в его глазах… [392]
Как и уныние, и печаль,[393] и гнев[394] помрачают святое сияние. «Свет» у Евагрия обычно означает прежде всего познание[395] или созерцание[396]:
«Свет очей» означает созерцание, которого лишается ум в час искушений[397].
С другой стороны, ум сам по себе тоже свет, и при некоторых условиях он тоже может «узреть» самого себя[398]:
Признаком бесстрастия является то, что ум начинает зреть собственное сияние[399].
И наоборот:
Как облако препятствует сиянию солнечных лучей, так и гнев помрачает сияние души[400].
В состоянии смятения яростная часть души помутняет взор ума[401]. Иными словами, «помрачение» лишает ум способности выполнять свою естественную функцию «сияния»[402], то есть познания[403]. Ибо всегда «знать» и «видеть» y Евагрия суть синонимы[404].
Чтобы «видеть», уму даны два духовных «ока», и каждое из них выполняет своё назначение:
Бесовские помыслы ослепляют левое око души, которое служит для созерцания сущих. Помыслы, напротив, запечатлеваются и принимают форму в нашем уме, тем самым они помрачают и смущают правое око, которое в час молитвы предаётся созерцанию блаженного света Пресвятой Троицы; им же невеста Песни Песней улучает сердце своего жениха[405].
Так, ум уже сам по себе есть «свет», и это можно постигнуть на собственном опыте, по самой своей сути ум – «светильник»[406], которому надлежит наполниться божественным светом[407], то есть обрести «ведение» и «видение». С одной стороны, он двумя своими «очами» видит Бога опосредованно, в творениях, благодаря их «логосам», а с другой стороны – непосредственно. Личная непосредственная встреча, которую Евагрий называет «молитвой», в её глубоком и таинственном смысле есть не что иное, как явление божественной славы.
Молитва есть состояние ума, озарённого светом Пресвятой Троицы[408].
При этом речь идёт, разумеется, не о чём-то, воспринимаемом чувствами[409], а об опыте откровения, теофании ипостасного Бога в самой личности человека.
Когда ум освобождается от омрачавших его страстей[410] и когда «свет его очей» не замутнён, в «состоянии молитвы»[411] он лицезреет не только сияние своей собственной красоты, он созерцает свет[412] «по образу Божию» – поскольку «Бог есть свет»[413] – но созерцает и само сияние света Пресвятой Троицы, которое осеняет его[414] и с которым он смешивается[415]. И уже невозможно различить или разделить эти два «света»[416]. Действительно, по своей природе ум призван стать «скинией Бога»[417], местом присутствия сияющей славы единого и троичного Божества.
Это состояние таинственной «просветлённости» Евагрий называет «молитвой» в истинном значении слова. Только познавший его на опыте может говорить об этом.
398
Об этом см. A. GUILLAUMONT. La vision de l'intellectpar lui-même dans la mystique évagrienne II Mélanges de l'Université Saint-Joseph. T. 50. 1984. P. 255–262; G. BUNGE. Dos Geistgebet. Studien zum Traktat De Oratione des Evagrios Pontikos. Kôln, 1987. Ch. IV Der «Zustand des Intellektes».
400
Institutio admonachos Suppl. 10. J. MUYLDERMANS. Evagriana. Le Vatic. Barb. graecus 515// Le Muséon. 1938. 1 51. P. 201, n° 10. Cf. Mal. cog. 27. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 179–180.
408
Skemmata 27. См. Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 124. п° 17.