Глава 1. - "Дальняя дорога"
«…Это мой первый серьезный бой. Отец сказал, что вождь должен всегда и везде доказывать свое превосходство и на поле боя вести своих людей, идя в первых рядах, а не прятаться за их щитами и спинами… Поэтому я здесь…»
На дворе было чуть за полночь, изредка в тишине поскуливали дворовые псы и фыркали лошади в стойлах. Аргот открыл глаза, сердце бешено колотилось - совсем не в такт с окружающим спокойствием, окутавшим селение. Его правая рука судорожно сжимала эфес лежавшего рядом короткого меча. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул и прислушался к окружавшим его звукам. Ничего подозрительного не происходило. Лунный свет лениво заглядывал в комнату сквозь небольшое окно, этого было вполне достаточно чтобы разглядеть её убранство. Она была достаточно просторна и по сути являлась единственной во всем доме, тем больше походила на какое-то амбарное помещение или конюшню, а не на уютное семейное гнездышко. Почти всё помещение занимали столы, шкафы и хитроумные деревянные подставки, усеянные всевозможным оружием. Среди прочего в полумраке стыдливо поблескивал своими серебристыми чешуйками ламелярный доспех. В самом углу, около дверей, лежала огромная куча щепок и пень с торчащим в нем наточенным топором. Еще дальше стоял чан с водой покрытой маслянистой пленкой, рядом на каменном помосте в высоту приблизительно до пояса стояла ничем не примечательная наковальня. На этом же помосте-столе лежали кузнечный молот,клещи. Оставшийся небольшой промежуток стены заняли шкаф, настенная полка на которой лежал кисет туго набитый чем-то очень напоминающее монеты и кривой охотничий нож с бронзовой рукоятью в виде головы ястреба. Трехногий стул одиноко стоял под полкой у стены переглядываясь с таким же возле обеденного стола. До рассвета оставалось еще часа два, луна немного повернулась и попыталась хоть одним своим лучиком добраться до еще остававшейся, для её света, девственной части комнаты. Именно здесь, почти что в самом углу, на кровати спал крепко сжав свой меч хозяин дома. Сложно сказать наверняка сколько ему было лет, возможно двадцать пять-шесть или около того. Его лицо не выглядело беззаботным, как у подростка, но и не было изрезано морщинами и шрамами, как у поживших и повидавших жизни воинов. Он был среднего роста и телосложения с черными по длине доходившими до средины шеи густыми волосами и легкой двухдневной щетиной в тон волосам. Одет без изысканий обычная, но чистая льняная рубаха и штаны. Юноша спал, но сон по видимому не был для него слишком приятен. Пот крупными каплями выступил на лбу Аргота, стекал тонкими струйками по щекам и шеи; штаны и рубаха насквозь промокли и прилипли к телу. Даже в темноте было видно, как подергивались мышцы по всему его телу, губы лихорадочно сжимались, разжимались и всячески меняли свой контур, глазные яблоки беспорядочно двигались, то ли пытаясь выбраться из под опущенных век то ли в ритм с подергиванием мышц и губ.
«…Их слишком много, слишком много. Это не мои слова, а воинов которые повидали не один бой, воины в храбрости и верности которых никто не имел повода усомниться. Отец не разрешает отходить, он говорит , что так мы погибнем еще быстрее и навеки покроем свои имена несмываемым позором трусости и бегства. Он сказал, что встретит врага сам, если подле него не воины, а жалкие безродные псы...»
« Весь лагерь в огне, но огонь внутри меня жжет сильнее, нужно уходить, я чувствую что еще немного и упаду обессиленный. Он взбешен это был его первенец, так я узнал потом. Боги не давали ему потомка долгие годы… и ныне не отдали. Конные воины из его личной охраны в половине полета стрелы от меня… ».
Аргот резко открыл глаза его частое шумное дыхание разорвало царившую доныне тишину. Постель и вся одежда была мокрой, Аргот почувствовал, как отчаянно колотится сердце. Пульсирующая боль в висках острым кинжалом разрезала голову во всех направлениях. Правая рука сжала меч с такой силой, что кисть приобрела бело-синий цвет и каждая косточка на руке и пальцах отозвалась пронзительной тянущейся болью. Аргот с трудом разжал кисть, после чего накатила новая волна боли и разлилась по всему телу, встал с кровати и неуверенными шагами направился к столу. Оперевшись обеими руками на стол он посмотрел в окно, на дворе была еще ночь, ни намека на рассвет. Аргот схватил правой рукой стоявшую на краю стола винную амфору и попытался выпить из нее, но она оказалась абсолютно пустой, он не довольно поставил ее обратно. Очередная приступ головной боли от виска волной раскатился по всему телу, Аргот нервно скинул правой рукой и без того пострадавшую амфору на пол и она разлетелась на сотни маленьких винных амфор попутно увлекая за собой бронзовый кубок с остатками вина. Как ни удивительно, но на пару секунд боль полностью исчезла. Аргот мысленно спросил у самого себя: