Аргот открыл глаза и встревоженно посмотрел на открывающуюся дверь каюты. Правая рука рефлекторно сжала несуществующую рукоять меча, хотя мозг еще не проснулся. Он отчаянно возмущался, но всё же, с большой неохотой, возвращался в реальный мир. В каюту вошёл один из матросов.
- Корабль входит в гавань, капитан велел тебе собрать свои лохмотья и покинуть корабль сразу, как причалим.
Матрос беспристрастно отчеканил слова капитана и покинул каюту, захлопнув
за собой дверь. Аргот продолжал смотреть на закрытую дверь стекляными глазами еще несколько минут, после чего мозг и сознание окончательно нашли друг друга. Только сейчас Аргот заметил сжатую кисть и гримасса досады перекосила его лицо. Аргот почувствовал резкий приступ жажды и потянулся пересохшими губами к стоящему на полу неподалеку кувшину с водой.
- Было бы, что собирать. – угрюмо сказал он сам себе.
Весь путь от Борисфена голову Аргота не покидали мысли о том, как вернуть меч. Проблема была в том, что ничего стоящего за всё время в его голове так и не осело. Нарушать уговор Аргот не хотел, очередная сделка с совестью была ему не под силу. Кроме того выкрасть меч, постоянно висевший на поясе капитана Рамара на его корабле, набитого под завязку его же матросами грозило обернутся долгим и безвозвратным путешествием по дну моря. Выкупить его не хватало денег, собственно у Аргота не было ни лепты. Всё золото осталось у берега Борисфена вместе с одеждой и прочим, наверняка уже кем-то удачно подобранное и потраченное. Кроме того, Рамар носился с новым мечом, как тарпан по степи и вряд ли согласился бы продать его за сносную цену. Оставлять меч капитану было бы крайне опасно, он мог продать акинак, проиграть в кости, подарить, потерять или попросту уплыть и больше никогда не вернуться. В любом случае нельзя ничего решить умерев с голоду, а именно это грозило в будущем Арготу. В ближайшее время меч – еще один ночной кошмар-воспоминание из приследующих Аргота, придётся с этим смириться.
- Я верну его, отец. Клянусь именем великой богини Табити, или умру в попытке исполнить свою клятву! Великая Табити прошу тебя, если на то твоя воля, не дай умереть безславно от голода, жажды или прочих постыдных смертей. Позволь умереть воином, от руки врага и проведи в царства великого Вайу!
Аргот услышал крики на палубе – кормчий дублировал приказы капитана, корабль приближался к берегу.
- Пора. – подумал он и направился к двери, в которую недавно заходил матрос.
Когда Аргот поднялся на палубу, корабль швартовался к причалу, а несколько крепких матросов уже устанавливали трап. Чему-чему, а быстро исполнять приказы и без лишних рассуждений Рамар обучил матросов с завидным успехом. Теперь было понятно, почему он так дорожил их жизнями, хороший матрос – залог успешного плаванья. Сам капитан находился на носу корабля и всё тем же привычным унылым взглядом смотрел на бегающих по причалам людей. Судя по внешности, он разменял уже пятый десяток лет, но выглядел при этом не старой развалиной, а крепким и полным сил воином. Седоватые длинные волосы были скручены хитрым плетением и гармонично смотрелись с короткой бородой и несколькодневной щетиной того же цвета, что и волосы. Возраст скорее выдавал живот - место скопления жизненной мудрости, угадывающийся под льняной белой рубахой. Пояс не позволял мудрости приобретать непонятно-разползшуюся форму и заодно удерживал темно-синии плотные штаны, в ножнах красовался акинак.Справа от него, как будто нарошно, для сравнения стоял Тургут-Паша – купец, нанявший корабль. Его мудрость перемешалась с чем-то ещё, очень объёмным, и рассредоточилась по всему телу. Крайне не атлетическое телосложение прикрывал длинный, почти до пяток, баллахон, шитый золотыми нитями. На ногах красовались сандалии из мягкой кожи украшенные какими-то камнями, возможно драгоценными. Округлое лицо покрывал тюрбан в тон балахону с тремя павлиными перьями посредине. Глаза Тургрут-Паши сузились, отчего стали похожи на маленькие щёлочки. Он настойчиво пытался в чём-то убедить капитана, но Рамар каменным идолом уставился на причал никак не реагируя на доводы собеседника.
- Как раз вовремя, люблю пунктуальность. – сказал Рамар, по видимому обращаясь к появившемуся на палубе Арготу.
- Рад, что угодил. Мне пора, всего хорошего. -Аргот неспеша направился к трапу.
- Нет, нет. Не так быстро, бродяга. Капитан повернулся лицом к Арготу и жестом поманил нескольких матросов.
- Покажи-ка прежде, нам свои карманы. Вдруг ты что-то взял и запамятовал вернуть на место!?
Аргот развернулся к матросам и увидел ухмылки на их лицах, они были уверены – что-то лишнее точно осело в карманах попутчика.
- Капитан, капитан у меня пропали монеты. Это он, я знаю. Вчера, когда я шёл спать, то столкнулся с ним на лестнице и монеты были со мной, я точно помню. А после этого, монеты пропали. Брайс и Танарис подтвердят, что я не вру. Они у него в кармане, мои кровные монетки, проверьте! Проверьте они там точно есть. – вопевший матрос подскочил к Арготу, чтобы обыскивающие ненароком не пропустили монет, или не забрали их тайком себе. Из толпы послышались два утвердительных голоса.
- Да точно мы видели деньги!
- Это точно он, да!
Аргот устало улыбнулся и поднял руки.
- Ищи… ищи.
- Вот, видите!? Он признался, ворюга. – опять заорал матрос.
- Ану позакрывайтесь псы портовые. – рявкнул капитан.
- Откуда у тебя деньги, креветка безголовая, если ты последнее трактирщику еще в Херсонесе отдал за пойло? – раздался громовой голос кормчего.
- Всё да не все, - изворачивался матрос.