честно работает, чтобы заработать себе на хлеб, – плача, об-
ращалась к отцу Рахель. – Разве не ты всегда говорил, что
любой труд заслуживает уважения? Разве царь Давид не был
в молодости пастухом, что, по-твоему, он сразу стал великим
иудейским царем? А наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков,
разве они не пасли овец? А Моше рабейну*, он тоже был па-
стухом. Ты же сам рассказывал, какой тяжелый путь им всем
пришлось пройти, – взывала дочь к разуму и памяти Каль-
бы Савуа.
Но Кальба Савуа не внимал словам своей дочери.
– Не сравнивай безграмотного пастуха с великими людь-
ми. Им было предначертано стать великими, а ему предначер-
тано… – Кальба Савуа замолчал, чтобы не обидеть дочь еще
больше.
– Откуда ты знаешь, что ему предначертано? – сквозь
слезы произнесла Рахель. – Может, и он сможет сыграть важ-
ную роль в судьбе нашего народа.
– Я тебе еще раз повторяю, это были великие люди, а тот,
о ком ты говоришь, невежественный пастух. Единственное,
что он может, это пасти овец, и все, что его ждет до конца его
дней, это овцы, пастбище и река.
– Ты еще услышишь о нем! Тебе будет стыдно за слова,
произнесенные об Акиве!
Видя, что дочь не унимается и не хочет выбросить из голо-
вы глупые мысли, Кальба Савуа сказал:
* Моше рабейну, в буквальном переводе – «Моше, Наш учитель». «Моше»
по-русски – «Моисей». Моше освободил евреев от египетского рабства и по-
лучил Тору на Синае.
– Забудь этого пастуха – вот мое последнее слово. Завтра
он покинет наш дом, а рядом с тобой будет молодой человек,
достойный тебя. В будущем ты меня будешь много раз благо-
дарить за то, что я уберег тебя от необдуманного шага.
Рахель выпрямилась, как струна, и с достоинством ответила:
– Отец, благодарю тебя за заботу, но я для себя уже все ре-
шила. У меня есть Акива, и я хочу стать его женой.
– Рахель, если ты продолжишь общаться с пастухом, а тем
более станешь его женой, то я даю обет, что вычеркну тебя
из наследства и не буду говорить с тобой, пока ты будешь
с ним. Уверен, что ты ему нужна только из-за богатства, и как
только он узнает об исключении тебя из наследства, бросит
тебя.
– Нет, он не такой. Отец, выслушай меня, пожалуй-
ста, – вся в слезах, произнесла Рахель. – Я видела, как тебе
было трудно одному воспитывать меня, и благодарна за то, что
росла, часто забывая, что у меня нет мамы. Не знаю, как тебе
одновременно удавалось быть для меня и отцом, и матерью,
ты самый лучший отец на свете. Я тебя умоляю, доверься мне,
пожалуйста, позволь мне стать женой Акивы, я не хочу терять
ни тебя, ни его.
Кальба Савуа еле сдерживал слезы. Он понимал: если дочь
уйдет, его сердце перестанет биться и жизнь потеряет всякий
смысл, так как его маленькая, прекрасная Рахель и была смыс-
лом его жизни, той, ради которой он жил. Но Кальба Савуа хо-
тел показать свою решимость, надеясь, что она одумается и
прислушается к его словам.
– Рахель, давай забудем об этом неприятном разговоре. Ты
единственное, что есть у меня в жизни. Я не буду выгонять
Акиву, пусть работает, пока я ему не подыщу новое место. Да-
вай решим, что этого разговора никогда не было, а сейчас иди
в комнату и забудь о нем.
Рахель, вся в слезах, пошла в комнату и проплакала день
напролет. Кальба Савуа запретил ей отлучаться из имения, и
поэтому она несколько дней не могла выйти из дома и пови-
даться с Акивой, который очень волновался за нее.
Когда Кальба Савуа уехал в город по делам, а управляю-
щий, которому было поручено не спускать глаз с Рахель, от-
правился в столовую, девушка, накинув платок на плечи, от-
правилась к реке.
Она все рассказала пастуху, и он задумчиво произнес:
– Я же тебе говорил, что ничего не получится. Ты молодая,
богатая, красивая, грамотная, а кто я такой – жалкий пастух?
Твой отец прав, из меня ничего не выйдет, я до конца своих
дней буду пасти овец. Раньше мы могли хоть изредка видеть-
ся, но теперь он запретит тебе появляться около реки. И нам
придется забыть о женитьбе.
– Ты быстро опустил руки, какие же вы, мужчины, сла-
бые, – улыбнулась Рахель. – Ты же пообещал учить Тору по-
сле нашей свадьбы, или ты уже передумал?
– Ничего я не передумал, – тихо ответил Акива.
– Замечательно, если ты не передумал, то и я не передума-
ла и не собираюсь отступать, пока ты не станешь грамотным
и уважаемым человеком.
– Я готов учиться, Рахель, я даже уже нашел раввина, ко-
торый готов мне в этом помочь. Я рассказал ему, что есть де-
вушка, на которой я хочу жениться и ради которой готов из-