приготовила завтрак для мужа!
– Ты вчера очень переутомилась, и я рад, что тебе удалось
отдохнуть.
– Все в порядке, идем, я приготовлю тебе завтрак.
– Рахель, ты же знаешь, что раввины встают рано и завтра-
кают чуть свет, – улыбнулся раби Акива.
– Я так счастлива, что ты рядом, – произнесла Рахель,
глядя на мужа.
– Рахель, на твоем одеяле лежит сверток, пожалуйста, от-
крой его.
– Ты привез мне подарок! Наверное, сладости, – откры-
вая сверток, радостно произнесла Рахель.
– Не привез, а купил в Иерусалиме, открывай, пожалуй-
ста, аккуратно.
Рахель, открыв сверток, замерла в изумлении… В ее руках
была диадема «Золотой Иерусалим».
– Спасибо тебе, любимый. Я не могу поверить своим гла-
зам… откуда у тебя столько денег?
– Ты забываешь – я раввин и глава ешивы, а раввины
тоже получают жалованье. Около десяти лет, после того как
уже стал раввином, я продолжал жить на отправленные тобой
деньги. Десятую часть от своего жалованья я отдавал на бла-
готворительность, а остальное откладывал. Я копил эти день-
ги только для того, чтобы сделать тебе этот давно обещанный
подарок.
– Спасибо! – Рахель заплакала.
Надев диадему на свои роскошные волосы и подойдя к зер-
калу, она сразу же сняла ее и поставила аккуратно на стол.
– Что случилось? Она тебе не понравилась?
– Я не могу носить ее. Люди правы: я уже совсем старая и
не такая красивая, как прежде. Если ты выберешь себе в жены
кого-то красивее и моложе меня, я постараюсь это принять.
– Рахель, перестань говорить глупости, – спокойно отве-
тил муж.
– Акива, я уже не такая красивая, годы взяли свое, и ты, ве-
роятно, уже не любишь меня, как прежде.
– Мы сейчас вместе, я вернулся к тебе после двадцати че-
тырех лет учебы, вернулся именно к тебе и нашим детям, а не
к другой, разве это тебе ни о чем не говорит?
– Мне важно понимать, что ты со мной не из жалости, что
ты вернулся не из-за того, что я ждала тебя и помогла выу-
читься. Мне, как и каждой женщине, хочется знать, что я еще
любима.
– В самом деле, я тебе признателен за все, что ты для меня
сделала, и не вернуться к тебе после всего этого было бы край-
ней неблагодарностью, но я здесь не поэтому. Я здесь только
потому, что ты моя жена и, кроме тебя, в этом мире мне ни-
кто не нужен.
– Это хорошо, что ты ответил именно так: если бы ты со-
гласился, что я старая и некрасивая и ты нашел себе молодую,
то не знаю, как бы я поступила. Одно дело знать, что ты уе-
хал учиться, а другое – что принадлежишь другой! Акива, я
часто думала об этом, но каждый раз понимала, что никогда
не смогу смириться с тем, что рядом с тобой другая женщина.
Прости меня, но я ничего не могу с собой поделать.
– Рядом со мной должна быть моя жена, благодаря кото-
рой я стал раввином. Та единственная, которая верила в меня
и ждала, несмотря ни на какие разговоры. Наверное, тебе
незнакомо это, но, когда находишься далеко от дома, очень
важно понимать, что тебя кто-то ждет и любит, что все, что ты
делаешь, не напрасно, что кому-то это очень нужно. Осозна-
вая, как это важно для тебя, я, стиснув зубы, продолжал кро-
потливо изучать Священное Писание и в конечном счете стал
раввином.
– С самого начала нашего знакомства я была убеждена, что
у нас все получится. Я верила в тебя – и тебе все удалось! Ты
проделал огромный путь от простого неграмотного пастуха до
лидера всего поколения.
– Это мы с тобой преодолели его с помощью Вс-вышнего.
– А помнишь, как все начиналось? Помнишь, как мы
встретились с тобой в первый раз? Я поднесла тебе кувшин
с водой… Сейчас это кажется смешным и уже таким далеким.
– Да, помню. Мне кажется, будто это все происходило
только вчера.
– А помнишь ту конюшню, в которой мы жили после
женитьбы?
– Да. Это были непростые времена. Со временем я по-
нял, что если бы не твоя жизнерадостная натура, если бы не
твоя вера в лучшее, мы, наверное, не смогли бы всего этого
пережить.
– Рядом со мной был ты, и это придавало мне силы. Та
конюшня казалась мне самым романтичным местом на земле.
Это первое наше совместное жилище, твое и мое.
После некоторой паузы Рахель, предаваясь милым воспо-
минаниям, произнесла с улыбкой:
– А помнишь, как ты выбирал соломинки из волос, которые
украшали мою голову после первой нашей ночи в конюшне?
– Помню… Я думал, что не управлюсь с этим никогда, —
улыбнулся и Акива. – Я выбирал и выбирал, но меньше их не
становилось.