Дьявол.
Мозг сразу же проигрывает в памяти все те звуки, что срывались с ее губ, пока я доводил ее до исступления.
Наверное, я слишком громко думаю, потому что Джессика вдруг перестает смеяться и пристально смотрит на меня своими большими глазами цвета океана. Затем она отводит взгляд и прикусывает губу.
– Я не хочу, чтобы ты думал, что я переспала с тобой ради того, чтобы получить этот проект, – тихо произносит она.
– А я так и не думаю. Ты переспала со мной, потому что я слишком обворожительный, – ухмыльнувшись, отвечаю я.
Джесс закатывает глаза:
– Ты изучал астрономию в колледже?
– Вроде было что-то подобное, а что?
– Просто интересно, в курсе ли ты, что Земля вокруг Солнца вращается, а не вокруг твоего раздутого самомнения.
Усмехаюсь:
– Ты мне сейчас глаза раскрыла.
– Была рада помочь. Обращайся.
– В чем еще ты хороша?
– В каком смысле?
– Я про твои познания в области океанологии и астрономии. Ты на досуге изучаешь какую-то энциклопедию вроде «1001 факт о нашей планете»?
– Ага, подарю по экземпляру каждому гостю на твоей вечеринке.
– Плохая идея. Половина из этих мажоров вряд ли умеет читать.
Джес улыбается и хочет что-то сказать, но ее прерывает звонок телефона. Она тянется к заднему карману брюк, достает айфон и отвечает на звонок:
– Эбс, вы закончили? – Она смотрит на часы на своем запястье, а затем поднимает взгляд на меня: – Черт, я совсем потерялась во времени. Уже бегу к такси.
Джессика сбрасывает звонок и встает на ноги. Я подрываюсь следом за ней:
– Давай я тебя подвезу?
– Не думаю, что…
– Я просто подвезу тебя до дома, Джессика. Клянусь, что мой член останется в джинсах всю поездку.
При упоминании моего мужского достоинства Джессика округляет глаза и шумно выдыхает. Она точно вспоминает о том, как он ощущался внутри нее. И я думаю о том же.
Дьявол.
Сейчас бы нагнуть над капотом своего автомобиля и жестко…
– Этого не будет.
Я сказал это вслух?!
– Чего не будет?
– Этого.
– Скажи.
– Черт бы тебя побрал, Тиджей, прекрати.
– Тебе же понравился секс со мной, Джессика, – усмехаюсь я.
Она тяжело выдыхает и своими голубыми глазами пытается разрубить меня пополам, как в игре Fruit Ninja. Осознав, что бессильна, Джес проходит мимо меня и, дойдя до выложенной плиткой тропинки, обувает туфли.
Я нагоняю ее и обнимаю за талию:
– Детка, я буду паинькой.
Джессика поворачивается ко мне, и наши лица оказываются так близко, что я ощущаю аромат ирисок, исходящий от нее. За эту ночь я насквозь им пропах. И мне это нравится. Он такой сладкий и так меня манит, что я уже не могу обещать, что буду паинькой.
– Я постараюсь быть паинькой, – исправляюсь я.
– Ты просто обязан быть паинькой.
Просто киваю, провожая ее к своей машине. Мы подходим к «Феррари», и я открываю перед Джессикой пассажирскую дверь.
– Двухместная? – вскидывает бровь она.
– Что не так?
– А как же твое эго? Оно не поедет с нами?
Издаю смешок.
– Хотя оно бы все равно не поместилось бы здесь, да? – фыркает Джес.
– Подумываю о покупке мотоцикла. С отдельной тачкой для него.
– Разумное решение.
Глава 5
Taylor Swift – Bad Blood
Джессика
Открываю дверь своей квартиры и широко улыбаюсь, увидев Элизабет и Эбби, танцующих под Тейлор Свифт у барной стойки. На них – одинаковые белые фартуки, в руках у Эбс – пластиковая миска и венчик, который она держит как микрофон, а Лизи громко кричит в большую ложку. Они танцуют и даже не смотрят в мою сторону.
Каждый раз удивляюсь тому забавному факту, что Лизи потрясающе поет. Откуда в ней это – загадка, ведь пение любого из членов моей семьи скорее напоминает визг шин при торможении, и абсолютно такая же ситуация в семье Рика. У Элизабет же просто невероятный слух, и тембр голоса, которым она может брать любые ноты, несмотря на то что ей всего лишь шесть.
Наслаждаясь их пением, замираю в дверях и посылаю на небеса благодарность за то, что Эбби появилась в нашей жизни два года назад, когда я отдала Лизи на фигурное катание.
Ну, появилась не в буквальном смысле.
Элизабет увидела ее выступление на экранах Ледового дворца. Тогда Эбби еще каталась в паре с Диланом Пирсом. И глаза моего ребенка загорелись настолько, что с тех пор Лизи говорила о своей любимой фигуристке чуть ли не десять раз в час.