РОНАЛЬД. Христианин обязан жениться на христианке. В нашей армейской части я создал общину христиан–миссионеров. Нас более ста человек. Мы не позволим тебе видеться с этой иноверкой! Будешь сидеть под арестом, пока не забудешь ее!
Райс закрывает оба окна на защелки.
РОНАЛЬД. И еды лишаю на двое суток! Голод тебя образумит!
Райс садится в армейский джип, покидает территорию воинской части. Воспользовавшись ситуацией, Рузвельт пробирается к камере гауптвахты, передает Буонарроти его аккордеон.
БИЛЛ. Представь, все телеканалы сообщили, что к звездам отправлен тысячный космический аппарат! Наш, американский, аппарат!
Буонарроти, приняв инструмент, принимается за его настройку. Лицо у парня печальное, в глазах поблескивают слезы.
ДЖОН (играет и поет).
Наш спутник вышел на орбиту.
Меж звезд земным орлом парит…
Чего ж душа моя разбита,
А горе вышло из орбит?..
Здесь, на Земле, майор жестокий
С любимой разлучил меня…
Нельзя мне ни в какие сроки
Ту скорбь на счастье обменять…
Наш спутник вышел на орбиту.
Меж звезд земным орлом парит…
Чего ж душа моя разбита,
А горе вышло из орбит?..
* * *
На посту с оружием в руках стоит Билл Рузвельт. Мимо несколько раз туда и обратно проходит с опущенной чадрой девушка. Наконец солдат не выдерживает, останавливает ее.
БИЛЛ. Чего тут фланируешь? Террористка из «Аль–Каиды»? Приглядываешься, куда сподручнее метнуть гранату?
ДЖАМАЛ. А если я присматриваюсь к тебе? Если ты мне по нраву?
БИЛЛ. За пять минут влюбилась?
ДЖАМАЛ. Тебя я приметила давно.
БИЛЛ. Когда? Где?
ДЖАМАЛ. В зверинце.
БИЛЛ (смеется). Там я был в шкуре тигра или леопарда?
ДЖАМАЛ (смущенно). Ты был в своей шкуре. То есть в армейском мундире. Тебе понравилось дразнить шимпанзе в вольере. Одна из обезьян, то есть я, вступила в игру – и сорвала с твоего пальца кольцо.
БИЛЛ (с напускной строгостью).Ты что – обезьяна? А ну открой лицо!
ДЖАМАЛ (откидывает чадру). Я – работница зоопарка. В тот день у нас заболел самец шимпанзе, ради забав с которым многие горожане и посещают зверинец. Вот мне и пришлось надеть синтетическую «шкуру» самца, чтобы заменить его. Ты играл со мной – и не заметил, что пальцы у меня с маникюром?
БИЛЛ (хохочет). Но сейчас и обезьяны красятся (солдат с интересом рассматривает привлекательное лицо девушки). Ты что, придумала историю с кольцом?
ДЖАМАЛ (показывает кольцо). Если отказываешься – оставлю себе.
БИЛЛ (берет в руки кольцо). Мое. Но я готов подарить его за поцелуй.
ДЖАМАЛ (улыбается). Неужели обезьяна понравилась?
БИЛЛ (разводит руками, сохраняет ироничный тон). Выбор небольшой. Человечество – сплошной зверинец.
ДЖАМАЛ. А солдат Джон Буонарроти к какому виду зверей относится?
БИЛЛ (предельно серьезным тоном). Он – исключение. Джон – гомо сапиенс до мозга костей. Его душа – в музыке, ум – в измерениях Вселенной. И он – мой друг.
ДЖАМАЛ. А я подруга Беназир. Она и твой Джон – это, если говорить по–вашему, современные Ромео и Джульетта. Разлуке они предпочтут смерть. Ты и я обязаны их спасти!
БИЛЛ. Каким образом?
ДЖАМАЛ (играя глазами). Разве настоящий мужчина нуждается в совете женщины? В полночь я ожидаю тебя вон за этими кустами (указывает рукой на заросли можжевельника).
* * *
Буонарроти читает записку от Беназир и как бы слышит ее голос.
БЕНАЗИР. «Помнишь, я уколола кактусом мизинец, выступила капля крови – и ты выпил ее… Глядя в тот миг на тебя, я подумала: всю до капли кровь отдам – лишь бы быть с тобой, целовать твои глаза… Но завтра мне предстоит идти под венец с нелюбимым. Этого требуют мои родители. Отец избил меня, одел цепи, приковал к кровати. Саддам подкупил близких мне людей деньгами, посулами, припугнул «карой Аллаха». Окружающие меня люди не в состоянии понять, что моя любовь выше их забобонов. Что мое чувство к тебе святее всех религиозных догм, законов и обычаев. Отец и мать не осознают, что своею корыстью, своими предрассудками обрекают свою дочь на гибель. Я уже приготовила яд – успела до того, как приковали. У меня, правда, теплится надежда, что Бог услышит мои мольбы. Ведь Бог, помню, ты говорил, один и для мусульман и для христиан, и для всех землян. Неужели он допустит надругательство над нашими чувствами? Я загадала: если так произойдет, то это будет означать, что не он правит миром, а дьявольское мракобесие и людская ограниченность…»