— Расслабься.
На удивление, у дочери шамана мягкие руки. Массаж — пусть немного болезненный, доставлял мне огромное удовольствие, я зажмурился, наслаждался каждым прикосновением и даже небольшая боль и последовавший щелчок в шее не сразу смутили меня.
— Ты могла бы и убить меня, — отчего-то заметил я, осознав, что именно скаалка сейчас сделала.
— Только если бы применила больше силы.
Легкие прикосновения кончиков её пальцев заставили меня забыть о боли и страхах. Мой разум был странно чист, тело расслабилось, хотелось просто лежать так, забыв обо всём. Дверь в парилку снова скрипнула.
— Фрея, оставь нас, — голос Сторна вернул мой разум в обычное состояние.
Сел на полку, подтянув ноги к себе, старался не обращать внимание на бесстыжую наготу старика.
— Сейчас мы с тобой равны, — шаман точно так же подтянул ноги к себе.
Не знаю, что заставило меня выровняться — но в тот же миг мой собеседник принял такую же расслабленную позу. Это совсем не злило меня, всё выглядело естественно, так, как и должно быть.
— Значит, ты видел Мирака, — заключил Сторн; согласно кивнул.
Старик поддал ещё пару; на мгновение мне стало немного жарко и даже душно, голова закружилась, и разум снова затуманился.
— Фрея сказала, что ты — как и он, из Драконорождённых. Если вы оба не заблуждаетесь, то только ты можешь сразить Мирака. Конечно, просто так ты ничего и ни для кого делать не будешь. Что же, назови свою цену.
— Секрет обработки сталгрима.
Я надеялся, что ответ звучал достаточно жёстко, но в тоже время и достаточно спокойно. Дикари должны понимать, что я заключаю с ними сделку. Я — не герой, убийство Мирака не будет подвигом. Силы, которыми меня одарил Ауриэль — лишь средство, а секрет обработки сталгрима — оплата.
— И зачем он тебе?
Когда мне давали это задание и отправляли на Солстхейм, я не задавал лишних вопросов. Никто и никогда, получая приказ, не задавал вопроса «зачем». Ответ всё равно был бы один — «во благо нашей цели». Сам я всегда отметал лишние вопросы, отметал зарождавшееся иногда сомнение. Сомнение в нашем деле — путь к предательству.
— Это не твоё дело.
— Хорошо. Пусть будет по-твоему, это не моё дело. Тогда освободи Солстхейм от влияния Мирака — и секрет обработки сталгрима будет твоим. Как ты понимаешь, его смерть тебе тоже выгодна.
Довольно улыбнулся: приятно, когда люди понимают, что от них хотят, не торгуются и не сокрушаются о всяких глупостях. А смерть Мирака будет выгодна и мне — она избавит меня и моих подчинённых от этих снов, не нужно будет больше строить что-то по ночам и выслушивать однообразные бредни в своей голове.
— Позволишь знающему человеку дать тебе несколько советов?
Согласно кивнул головой.
— Для начала, освободи все камни Солстхейма — всего их шесть, Камень Дерева, который оскверняет Храм Мирака, тебе вряд ли по силам, но если ты освободишь ещё четыре, это ослабит Мирака.
— Хорошо. Но мне нужен проводник и тёплая одежда.
— Я посмотрю, осталось ли что-нибудь от Скафа Великана, нашего прежнего вождя. Ростом он был такой же, как и ты — но гораздо крепче. А Фрея отведёт тебя к остальным Камням, которые тебе предстоит освободить.
Гораздо крепче, значит. Ничего, я в состоянии немного ушить себе его одежду, если что — попрошу Фрею.
— Ещё ты должен получить все знания, которыми овладел Мирак. Для этого, как я понимаю, тебе придётся искать ещё Черные Книги.
— Ты знаешь, с чего мне начать?
— Нет. Чёрные Книги — плод тёмных сил, я никогда не стал иметь бы с ними дела. Но вот волшебник из тёмных эльфов, Нелот, поможет тебе.
Нелот. Опять идти к этому сумасшедшему данмеру, опять терпеть его нелепые издевательства, да ещё и просить о чём-то. Может, если я приду к нему с моими оставшимися в живых подчинёнными, он хоть немного испугается и сделает вид, что стал более любезным?
— Сторн, ты что-нибудь знаешь о Драконорождённых? — я решил задать столь болезненный для себя вопрос старому шаману, вдруг он знает что-нибудь полезное.
— В легендах говорится о смертных, равных по силам драконам, — скупо ответил старик. — Мы не знаем, для чего Всесоздатель дал им такое могущество — возможно, ради того, чтобы они были балансом между нами и драконами, чтобы помочь нам и им мирно сосуществовать, не забирая друг у друга больше, чем нужно. Скажи, как ты понял, что ты — из Драконорождённых?
— Два дня назад я убил дракона, — ответил я. — Ко мне от него перешла какая-то сила, в моей голове зазвучало слово на незнакомом мне языке… то самое, что помогло мне освободить Камень Ветра. Я не знал, почему это произошло, но Нелот намекнул мне.
— Значит, ты уже понял, что можешь делать души убитых драконов частью своей сущности. Это, несомненно, великий дар и великая сила, но берегись: драконы были жестокими существами, им сложно было смириться с потерей власти над смертными, но многие из них чего-то испугались и предпочли укрываться, а не сражаться до последнего. Не убивай их без нужды и не гоняйся за большим могуществом. Это может свести тебя с ума.
Я мог бы снисходительно фыркнуть, потребовать от скаала не нагружать мой уставший за день разум ненужными нотациями — но не решался. Возможно, жар этой парилки слишком оглушил мой разум.
— Я думаю, пар достаточно очистил тебя, — заключил старик.
Никогда не думал, какое удовлетворение может доставить ощущение чистоты, а затем — сытости и безопасности. «А ты думал, мы — какие-то дикие животные?» — словно издеваясь спросил Сторн; наверное, игравшая на моём лице разнообразная палитра эмоций рассмешила этого человека. Да, когда мы только приплыл на Солстхейм, мы считали скаалов вонючими дикарями. Во время встречи с Фреей во мне закрадывались сомнения: женщина отнюдь не была похожа на копошащееся в грязи животное, а посещение этой парилки разбило моё первое представление об этих людях вдребезги. Их жилища даже казались мне уютными и тёплыми, я начинал понимать, отчего скаалы отвергли камень в строительстве своих домов — дерево лучше сохраняет тепло. Я не хотел больше возвращаться в ту хижину в нашем лагере, которую я занял на правах командира, не хотел уходить на зимовку в заброшенный давным-давно постоялый двор на границе пепельных пустошей. Здесь, в деревне, мне и моим подчинённым было бы куда лучше: была крыша над головой, хороший очаг, запасы еды и возможность помыться. В обмен на всё это я уже тогда готов был терпеть общество скаалов — а я ещё был достаточно глуп, чтобы не любить этот прекрасный народ. Да, Мастер, ты был прав, когда сказал мне, что я перестал быть талморским юстициаром. Наверное, я перестал им быть в тот самый день, когда осознал своё уважение к скаалам.
Не слишком богатый ужин из зажаренного мяса хоркера, нарезанных свежих овощей и элем показался мне настоящим даром богов, а лежанке в тёплой комнате, под крышей и подаренной мне меховой одежде и кожаным сапогам я несказанно обрадовался. Я был готов рассмеяться: неужели я вёл настолько жалкое существование, что теперь радуюсь таким мелочам?
Сон настиг меня быстро. Я провалился в чёрную бездну, слышал грохот механизмов и чувствовал жар очага где-то неподалёку; мои запястья и лодыжки были скованы, я лежал на жертвенном алтаре, а надо мной склонились те уродливые существа, окружавшие Мирака. В руках одного из них блеснуло лезвие кинжала, я пытался вырваться, но существа крепче прижимали меня к камню. Я кричал, продолжал вырываться, но клинок неумолимо склонялся над моей грудью; его лезвие вонзилось в кожу, рассекая её вдоль от шеи и верха живота. Существо раздвинуло кожу, продолжило отсекать от костей мышцы, я смотрел, как моя кровь стекает на пол, обжигая, словно кислота. Затем оно принялось разламывать хрящи рёбер, рвать оболочки, пока не добралось, наконец, до сердца. Я закричал ещё громче, вновь пытался вырваться, помешать этому существу доделать своё дело, его сородичи всё крепче прижимали меня к алтарю; надо мной повисла отвратительная куча из щупалец и множества глаз, один из этих склизких отростков тянулся к моему сердцу…